Шел 1911-й год. До мая оставалась неделя. И тут по нашему жнеечному цеху слух прошел: утром прилетели «птички». «Птичками» оказались прокламации, призывающие рабочих Первого мая организованно, всем заводом, выйти на улицу, чтобы продемонстрировать свою сплоченность.

И вот оно, первомайское утро. В семь часов раздался сигнал рожка, включился мотор трансмиссии, зашуршали приводные ремни на станках. Но никто не встает за них. Настроение у всех приподнятое, ждем другого сигнала. Отдельные прихлебатели администрации попробовали покрикивать: «Давай, работай!» Но тут на слесарный верстак вспрыгнул средних лет человек в рабочем костюме. Его обращение «Товарищи!», как магнитом, потянуло к нему всех. А говорил он о том, что надо идти к первым проходным и вместе со всем пролетариатом России показать солидарность людей труда в борьбе за права и свободу.

Когда мы пришли к проходным, там уже собралось больше чем ползавода (а на заводе работало свыше 12 тысяч рабочих). И новые возгласы: «Плотнее, вагоноколесный подходит!».

Проездные ворота, проходная будка были закрыты, на дверях — замки. Со стороны завода» у самых ворот, сотни верховых и пеших полицейских и жандармов. Мы, подростки, первыми стоим у ворот, а жандармы орут: «Змееныши, не подходи, плетки откушаете». А напор сзади прижал нас вплотную к жандармам. Тут охранник завода Фока начал срывать с наших голов картузы и бросать на землю. Рабочие возмутились: «Живодёр, что глумишься над мальчишками!» Еще напор. Открылись ворота, и весь народ хлынул по направлению к Елецкой улице (ныне Комсомольская). Над рядами всколыхнулась песня «Вихри враждебные веют над нами…» По бокам колонны верхом опричники царские злобно смотрят на нас. Но тут в колонне появилось красное знамя, и мы совсем приободрились.

С революционными песнями дошли до каменного училища (сейчас на этом месте сквер перед Дворцом культуры БМЗ). Из школы вынесли стол. На него тут же взобрался оратор. Жандармы и полицейские кинулись к столу, сминая толпу. Трудно было сдержать этот натиск верховых. Но арестовать оратора жандармы так и не смогли, его укрыла толпа.

Назавтра только и было на заводе разговору об этой демонстрации. Возбужденные рабочие наперебой делились впечатлениями. Все были очень довольны, что нагнали страху на властей. Несмотря на истошные крики начальства: «Забастовщики! Попомните!», к работе приступили только с обеда.

И, вспоминая прошлое, всякий раз с радостью и гордостью провожаешь взглядом наши праздничные колонны: вот он, Его величество рабочий класс!

К. ОРЛОВ, ветеран труда БМЗ.

*

…Был и такой метод празднования 1 Мая: рабочие в первое воскресенье после Первого мая со своими семьями, с гармошками, некоторые с самоварами, если вблизи находилась река, с закуской — кто чем был богат — уходили в ближние от их жилья и завода леса, но подальше от полиции. В Брянске шли в дубки у Соловьева перевоза около Десны, или за Раздельную у лесной сторожки, или на луга около Зарецкой слободы. Кипятили самовары, закусывали, пели революционные песни, плясали. Выступали товарищи. Говорили они о житье-бытье рабочего класса, о борьбе с самодержавием, разбрасывали прокламации, которые тут же шли по рукам. Обычно приносила прокламации Таисия Степановна — жена революционера-большевика Григория Гавриловича Панкова с Ямской слободы. В доме Панковых и печатались листовки; все члены их семьи были революционерами. Часть прокламаций передавалась на Мальцовщину рабочим Дятькова, в Сукремль и Людиново.

Бывало и такое: о маевке пронюхивала полиция — стражники. Но маевки охранялись дружинниками. Когда появлялись стражники, дружинники подавали сигнал и тогда для отвода глаз рабочие запевали «Когда б имел златые горы» или что-либо подобное… Стражники все же предлагали расходиться. Им в ответ кричали: «Это что же, и отдохнуть нельзя в воскресенье?» При дружном отпоре стражники убирались восвояси.

И все же были случаи, когда па доносу провокаторов после маевки полиция предлагала отдельным товарищам явиться в участок, где и происходили экзекуции. Был там избит и я.

В селах Первое мая праздновали так: вечером, после полевых работ, собирались в лесах крестьяне, в большинстве своем молодежь. Перед ними выступали и говорили о значении Первого мая, о солидарности рабочего класса в крестьянством. Ораторами обычно были сельские учителя. За свои выступления и они нередко попадали под плетку урядника. Но на плетки, ни нагайки не смогли заглушить правдивое революционное слово.

В. ПЕРЕВЕРЗЕВ, член КПСС с 1918 года.

Брянский рабочий. – 1964. – 1 мая. (№103)