— Прибывшие для усиления работ на Сухарном заводе две роты солдат размещены близ завода по-лагерному – в палатках. К сожалению, местность здесь сырая, около болота.

— Мы уже говорили о вошедшей чуть не в обычай уборке мусора от построек посредством сваливания его на улице. 17 июля* нами замечена такая же «уборка» на Комаровской улице почти против гостиницы Дудина. Насыпана уже изрядная груда щебня и старой известки. Неужели и главные улицы некому пощадить?

— Столбики возле фурштата, о которых нам недавно приходилось говорить, теперь соединяются слегами – поперечинами и обшиваются деревянною решеткою. Решетка, конечно, будет окрашена, и хоть узкий тротуар, который она оградит, еще более сузится, зато получится основательный барьер, и благодаря ему, действительно, нельзя будет под откос сваливаться. Но в таком случае не имеется никакого разумного основания не устроить такого же барьера возле самого арсенала, начиная от угла и кончая так называемою сборною мастерскою (против часовни на месте сгоревшей Архангельской церкви): откос здесь еще круче, и вероятность свалиться под него такая же. А в видах экономии столбики можно и пореже ставить. Главное, на этом месте барьер будет еще более полезен и не послужит никому и ничему помехою.

— Нигде, действительно, барьер – крайняя необходимость, так это вдоль шоссе, начиная от Кривого моста и почти вплоть до усадьбы М. И. Баженовой. Откос здесь крайне обрывист и весьма высок, и большею своею частью спускается прямо к Старой речке. Края его пришли в печальное состояние и кувыркнуться под откос, особенно в ночное время (N.B. Уличного освещения у нас летом не полагается), дело более чем вероятное, даже и не для пьяного. Необходимо принять в расчет, что здесь от традиционных столбиков, некогда исправно ограждающих все означенное пространство, сохранились лишь жалкие остатки. А потому в зимнее время случается (нам неоднократно жаловались), что под откос «сползают» крестьянские воза с сеном и иною кладью.

— Нам передавали любопытную сцену, происшедшую на вокзальной пароходной пристани. На пароход «Вера» садится человек, видимо, интеллигентный. Следом за ним влезает целая партия, затем другая, третья. Наконец, на пароходе места не хватает, и не успевших сесть размещают на буксируемый пароходом баркас. Публика, как на подбор, серая. Интеллигенту это должно быть, неприятно, и он требует от пароходовладельца больше публики не принимать. Тот, конечно, не соглашается и предлагает получить назад деньги и сойти с парохода, «если де Вам неудобно». Интеллигент так и поступает. Один из «близ стоящих», мастеровой, по виду, ехидно замечает:

— Вишь, братцы, какие у нас китайские мандарины завелись! С нашим братом и сидеть гнушаются…

Мелочи, из которых складывается китайская стена между образованным «классом» и черною массою… Быть может, интеллигент и не прав. Тем не менее, пароходной администрации не мешает чрезмерно «Веру» свою не переполнять. Положим, она не потонет, да и потонуть трудно: Десну теперь только куры в брод не переходят, но ведь вправе же и пассажиры за свой гривенник требовать известных удобств, вправе и бояться совершить невольное купание.

Орловский вестник. – 1900. – 4 авг. (22 июл.) (№194)

* 30 июля по новому стилю.