МЕСТНАЯ ХРОНИКА

Наша медицина.

На днях из Уфы через Брянск возвращались три крестьянских семьи. Родина их – Кобринский уезд Гродненской губернии. Там они продали весь свой немудрый скарб и отправились искать лучшей доли. Но в счастливой стране, какой представлялась крестьянам Сибирь, прославляемая официозными сотрудниками, кобринцев встретило полное разочарование. Отсутствие достаточных средств для устройства и другие трудности, связанные с поселением на необитаемой степи создали то, что полуголодная жизнь в кобринском уезде представилась крестьянам более сносной, чем жизнь в Сибири. В результате – распродажа всего, оставшегося для будущего хозяйства, тряпья и возвращение на родину. По дороге заболевают сын и отец Новиковы. Новиков-сын умирает, не доезжая г. Орла, а на станции Брянск Полес<ской> жел<езной> дороги снимают из вагона больным и Новикова-отца. У последнего признали дифтерит. С определением его на излечение происходит целая история. При железнодорожной больнице не оказалось отделения для заразных. Телефонируют в местную земскую больницу: «но нам и «своих» девать некуда, ремонт производится» — отвечают из земской. Звонят в городскую – тоже самое «нет места» и предупреждают, что вообще бы к ним не обращались в таких случаях Запрашивают начальство и тоже безрезультатно. Больного привозят и сдают приставу 2-й части, но и приставу также не удается разыскать в больницах приюта переселенцу. Новикова возвращают снова станционному жандармскому унтер-офицеру Некрасову. «Куда хотите, туда и девайте», — говорят ему, вручая больного с пакетом. Некрасов, взвинченный подобным отношением к больному, стало опасному для окружающих, телеграфирует по начальству, просит распоряжения: как поступить? На двести с лишним телеграфных слов, ниоткуда ни единого звука. Больного сажают в вагон-теплушку без всяких постельных принадлежностей и должного ухода врача. Это было  23 июня , а  25-го   в 7 час. 50 мин. вечера Новикова нашли мертвым у вагона-теплушки.

Таким образом, ни железнодорожный врач Козьминский, ни земская, ни городская больницы, никто не мог найти и дать место одному заразному больному. Что же мы будем делать при эпидемии холеры, которая уже гуляет в нескольких верстах от Брянска?.. Стыдно и больно! Стыдно за врачей, злоупотребляющих своим долгом. Больно при мысли об умершем без медицинской помощи. Стыдно и больно за всех санитаров и вообще принявших на себя обязанности заботиться о народном благополучии и так преступно относящихся к своему делу. Там, при железнодорожном пункте, существует даже санитарная подкомиссия из инженеров, врача и т. п.; в городе тоже комиссия, санитарный врач, а что мы видим? В недалеком прошлом при вспышке эпидемии тифа деятельность санитарной комиссии выразилась в побелке внутренних стен вокзала Риго-Орловской жел<езной> дор<оги>, а тиф душил, как хотел, как мог. Этого ли желательно санитарам и теперь?!

Самоубийство фельдшера.

В пятницу, на минувшей неделе, в Брянск приезжал фельдшер дятьковского земского ветеринарного пункта Афанасий Григорьевич Гаврютин. Гаврютин был в земской управе, где получил жалование и отправился домой в Дятьково. В субботу утром Гаврютина нашли уже мертвым. При нем найдена записка: «Прощай белый свет А. Гаврютин. – В смерти Бог волен Афанасий Григорьевич Гаврютин. — Но прошу не терзать меня и других, тот должен оказаться за кого жизнь положена. Ветеринарный фельдшер 1-го стана брянского уезда А. Гаврютин». Так прерывающуюся мысль предсмертной записки Гаврютина можно объяснить тем, что покойный, по-видимому, долго раздумывал перед смертью, так как прежде значащиеся на записке подписи доказывают готовность, после каждой из них, покончить счеты с жизнь, но в то же время и желание что-то выразить намеками, но которое, к сожалению, так и осталось невыраженным.

Пожар.

В начале 8 час. вечера  26  июня  на ст. Брянск М<осковско>-К<иево>-В<оронежской> жел<езной> дороги произошел пожар. Два-три паровоза стали давать тревожные свистки. Толпа народа устремилась к месту пожара, но было уже поздно; бараночная Каплина, откуда начался пожар, сплошь была охвачена огнем и потушить ее не представлялось никакой возможности. Отсюда огонь перебросило на соседние дома. В виду скученности постройки, через малый промежуток времени огнем было охвачено полквартала и сгорело 15 домов. Некоторые дома, как сообщают пострадавшие, были застрахованы, другие же нет. Из имущества удалось вытащить немного. Сгорело порядочно птиц и животных. Убытки пока не выяснены. В тушении пожара приняли участия городские и привокзальные пожарные команды. Член-охотник пожарного о<бщества> Привокзальной слободы Михайлов рассек топором себе ступень. Инетерсно отметить при этом следующий факт: машинист М<осковско>-К<иево>-В<оронежской> жел<езной> д<ороги> некто Брицки, видя, что его дом, недалеко от пожара пытался за одно и его поджечь. Для этого он уже начал поливать стены керосином, но к великому счастью многих жителей, был замечен. Говорят, что пристав Лужицкий, при осмотре квартиры Брицки, будто бы не нашел присутствия керосина, что мало убеждает местных обывателей.

Обыск в мастерской.

  26  июня  из мастерской в квартире содержателя слесарной и велосипедной мастерской на Московской улице Израилева, в его отсутствии, были конфискованы: материал и части от велосипедов – на сумму до 300 рублей, как бы не принадлежащие к ремеслу владельца мастерской, а составляющие роль его торговли, на которую он не имеет прав. По представлении протокола судебному следователю, последний сделал распоряжение о возврате Израилеву отобранного товара.

К выставке жеребят.

На устроенную Брянским земством  25 июня  с. г. выставку жеребят, было приведено 80 лошадей – жеребцов и кобыл не свыше двухлетнего возраста. Среди представленных экспонатов были лошади рысистой породы (или с примесью таковой), а больше встречались улучшенные местные рабочие экземпляры. В интересах справедливости следует отметить, что состояние большинства экспонатов свидетельствовало о плохом кормлении и слабом уходе за животными, а потому экспертная комиссия относилась строго к оценке самых животных. Так, напр<имер>, из общего числа 80 экспонатов 50% было оценено неудовлетворительным, 20% удовлетворительным, а остальные 30% хорошим и отличным баллом (по 5-ти большой системы), причем за экспонаты, оцененные лишь «удовлетворительно» никаких наград не выдавалось по тем соображениям могут быть, по смыслу выставки, лишь выдающиеся экспонаты, состояния которых, помимо требований к экстерьеру, свидетельствует о надлежащем кормлении и уходе за животными.

Самые лучшие экземпляры были доставлены: Н. С. Яковлевым (жребчик «Любезный» 1 г. 3 м. рысистой породы), П. А. Лазаревым (коб<ыла> 1 г. 2 м.рысистой породы) и А. К. Рыбчинским (жребчик «Мовлик» 1 г. 2 м. рысистой породы), из коих первым двум присуждены серебряные медали государственного коннозаводства, и последнему серебряная медаль главного управления землеустройства и земледелия. Кроме того был представлен очень хороший экземпляр рабочей лошади кр<естьянином> дер. Титовки Елисеевской волости С. Д. Леоновым (кобыла 2 лет), но в плохом теле, а потому комиссия не нашла возможным присудить почетную премию и выдала высшую денежную награду, пояснив экспоненту свои мотивы. Остальные из выдающихся экспонатов, были удостоены денежных наград в размере 15, 10 и 5 руб. за отдельное животное, в общей сумме денежных наград выдано на 235 рублей.

Сравнивая описываемую выставку с предшествовавшими, необходимо отметить, что на выставке текущего года было приведено животных в 2 ½ раза более прежнего и, как мы уже ответили, благодаря устройству выставки на бойком месте (в центре ярмарки) таковая привлекла внимание и интерес большого количества местных жителей и приехавших на ярмарку крестьян.

Имея в виду, что в сельскохозяйственном совете земской управы поставлено  26 июня  преобразовать эту выставку в общую сельскохозяйственную с включением крупного рогатого скота, и допускать на выставку животных старше 2-х летнего возраста можно выразить предположение, что при энергичной работе земских деятелей по сельскому хозяйству, выставка сыграет немаловажную роль в жизни местного сельского хозяйства вообще и сельскохозяйственной промышленности в частности.

Полезному начинанию – добрый путь!

ВОСКРЕСНЫЕ ГУЛЯНИЯ

Цирк Гамершмидт.

Вечер в цирке Гамершмидта в минувшее воскресенье прошел при полном сборе. Публики было более, чем достаточно; галёрка набита народам, как сельдями бочка. В первом отделении выделился г. Макс, «выведший лошадь на свободу». Хорошо прошла «сартоморталь на лошади» малолетнего Фрица. Во втором отделении общие одобрения вызвали «партерные акробаты», исполненные семейством Дельфини. Интересно прошли «Манёвры», исполненные 4-мя дамами и 4-мя мужчинами. Все остальное малоинтересное и повторяющееся со дня на день, хотя, надо заметить, что посетители цирка не предъявляют больших требований и готовы были аплодировать за всякую ерунду. Музыка в цирке напоминала какую-то сборную солянку, или, по крайней мере, нечто из известного «квартета» — «дерут в смычки, а толку нет». Часто во время исполнения происходит проверка билетов местам, что мешает следить за сценой.

С.

Сад общественного собрания.

Самое лучшее, чем остаешься всегда доволен по выходе из сада общественного собрания – это хор Дорогобужского полка, управляемый капельмейстером Шорфом. Программа картин в электротеатре «Пате», в это воскресенье, была тоже сравнительно интересная и прошла удачно. Демонстрация картин с световыми явлениями г-жей Мисс Гертруд вызывала общие удовольствия. Что же касается танцев «Серпантин» и «Соломеи», то первый смотрелся как-то лучше, чем второй. Между прочим от танца «Соломеи» большее впечатление оставалось, когда он демонстрировался картиной в электротеатре загородного сада, чем от переданного в натуре г. Гертруд. Публики как в саду, так и в электротеатре было много. Нельзя не сказать, что внутренний распорядок театра «Пате» оставляет желать лучшего: теснота, давка – обычные явления праздничного дня.

Сад общества трезвости.

В этом саду было также довольно публики, что можно объяснить опубликованным желанием распорядителей выдать часть сбора местному пожарному обществу, а также предпринимаемой постановкой спектакля драматических артистов – любителей. Спектакль привлек порядочное количество публики и прошел недурно. Были представители сценки «Бурлаки» в 1 действии, Никитина, «Хирургия» — Чехова, «Встреча актеров» из 2-го акта комедии «Лес» — Островского, «дивертисмент» и «Мефистофель» — шутка в одном действии. Удачно прошел фейерверк. Танцы привлекали немногих и прошли вяло. В заключение всего произошел инцидент между содержательницей театра Рыжовой и артистами. Последние, кончив спектакль, обратились к г. Рыжовой с просьбой выдать им следуемую часть сбора, а по получении отказа за неподсчетом кассы, изъявили желание удовлетвориться пока несколькими рублями, но и этого сделать г. Рыжова категорически отказалась и продолжала спорить с своими артистами. Спор привлек публику и в результате г. Рыжову с артистами пригласили в полицейский участок, но расчет, за поздним временем все же произведен не был и в участке. От всего сбора, на долю пожарного общества и артистов перепала ничтожная часть, заключающаяся в нескольких рублях. Поистине «грандиозное гулянье».

Семейно-загородный сад.

Воскресный вечер в семейно-загородном саду прошел довольно оживленно при большом стечении публики. Программы продемонстрированных в электро-театре картин подобраны были довольно удачно; все картины смотрелись с интересом. Особенный восторг публики вызвала картина «У телефона» и «Не кричи гоп, не перескочивши». Действующими лицами последней являются жулики и полицейские, состязающиеся в обоюдной предприимчивости, первые по части краж, а вторые по части сыска. Впечатлительны были драмы: «Жертва вражды» и «Дочь шахтёра». Относительно порядка в самом театре, нисколько не преувеличивая можно сказать, что он обстоит гораздо лучше, чем в других наших электро-театрах. Здесь на каждый сеанс [сеансов за вечер производится три] выдаются из кассы билеты, с таким расчетом, чтобы количество их не превышало наличности свободных мест, чем устраняется, наблюдающая в других театрах,  толкотня и давка, порождающая, иной раз, неприятные недоразумения. Что же касается музыки, то последняя здесь производит довольно жалкое впечатление, порядком потасканной шарманки. Вина в этом, конечно, не содержателя сада, а капельмейстера оркестра Каширского полка, который из желания побольше захватить мест, разбил свой оркестр на части и тем внес в него полную дезорганизацию. С недавнего времени в саду устроен круг – карусель для детей. Круг довольно интересует детишек и отвлекает их от развлечений, как игра с песком и прочих не заслуживающих одобрения занятий, надо только пожелать, чтобы он был перенесен на место с мягким грунтом, так как бетонный настил под катком неудобен и даже не безопасен.

Ъ.

Любительский спектакль.

В воскресенье в помещении Брянского интендантского заведения кружком любителей драматического искусства была поставлена пьеса «Пауки и мухи» в 4-х картинах из жизни провинциального захолустья — соч. Ив. Верунина и водевиль «Невольный двоеженец». Как пьеса, так и водевиль были исполнены очень хорошо. Особенно чудно провела роль дочери Куксиковой, институтки Тани, г-жа Алексеева. Публика осталась от нее в большом восхищении. Вообще спектакль прошел весьма оживленно.

Б.

ПИСЬМА В РЕДАКЦИЮ

Честь – лучшее украшение общественного деятеля.

Под этим заголовком нас просят напечатать следующее, дышащее простотой и искренностью письмо, орфографию которого сохраняем в полности: «Читателям «Орловского Вестника» памятна, вероятно, фельетонная статья «Тоже юбилей» (от   1 мая ), помещенная на страницах этого органа незадолго до юбилея достопочтительного градского головы г. Брянска В. И. Сафонова по поводу общественной деятельности последнего. Статья не в пользу г. Сафонова и честному общественному деятелю не должно бы поздоровиться от ней. В. И. Сафонов аттестуется не просто бесполезным деятелем, но и вредным: указывается на какие-то денежные суммы за землю общественную, которые, будто бы, совсем было започивали в кармане гор<одского> головы и рекомендуется по адресу его желательность не юбилея, а правительственной ревизии. – Мы все ждали, что на эту статью, как на обычный газетный памфлет, будет дана отповедь, а редактор «Орловск<ого> Вестника» привлечется к ответственности за оскорбление должностного лица. Ни того, ни другого не дождались. Мы думали даже, что после предъюбилейной статьи, хотя самый юбилей и не расстроится, но потеряет светлый свой фон. Но опять все сошло как по маслу: юбиляра чуть не до небес вознесли. В простоте сердечной мы никак не можем выйти из запутанной дилеммы: с одной стороны кричат, чуть не вор, а с другой – величают чуть не отцом и не благодетелем. Пожалуй, можно бы предполагать, что у почтенного В<асилия> Ив<ановича> Сафонова есть христианское смирение, по которому он, как нравственный гаганто, стоит выше людских толков и открытых нарицаний, которым он не придает значения, а хулителей своих прощает, но В. И. не просто частный человек, а общественный деятель, в некотором роде хозяин двадцатитысячной городской семьи и нравственный, а также служебный престиж его нужен не для него только – и даже меньше всего для него – а для граждан, жизнь которых во многих случаях соприкасается с деятельностью городского головы. Тяжело слышать детям, когда оскорбляют отца, да еще невинно; весьма неприятно и гражданам, когда они видят публичное осмеяние головы и прозрачные намеки на его честность, как общественного деятеля. Тут нечего ограждаться христианским смирением, которое обычно должно воплотиться  в незлобии и всепрощении, у каждого из нас при обыденной жизни: публичные не опротестованные нарекания на общественного деятеля, ослабляют к нему доверие и низводят этого деятеля с обычного его пьедестала в положение жалкого рабоа, который только из милости терпится на своей деятельности. Конечно, в таком положении могут пребывать только люди жалкие и ничтожные, деятели, потерявшие честь и совесть. Люди же прямые и честные выбирают одно из двух: или удаляются из среды общественной деятельности или стараются восстановить свой престиж раскрытием и обличением взводимой на них неправды. Очень жаль, что В. И. Сафонов не желает воспользоваться одною из этих благороднейших мер. Мне пришлось слышать заявления от некоторых гласных, что они с принуждением для себя и с краскою стыда присутствуют в думском заседании под председательством человека, не могущего почему-то поддержать публичным оправданием свою поруганную в печати честь. – Ведь нужно же было случиться такому еще совпадению:  13 июня  на экстренном думском собрании гласный А. П. Комаров с присущей ему искренностью и прямотою предложил собранию пред выбором головы прослушать годовой управский отчет. Желание законное и в высшей степени настоятельно необходимое: чтобы поручить на 4-х летний срок человеку общественное дело, нужно знать, оправдает ли он доверие предыдущею своею деятельностью. Что же последовало на заявление г. Комарова? Гробовое молчание всего собрания и искуганно недоумевающее блуждание глазами В. М. по толпе гласных. Да, ведь, если все чисто по деятельности управы, так чего же молчать и недоумевать? – Милости просим, да без заявление и просьбы – прошу покорно проверить мою деятельность. – Так бы всякий честный человек на месте В. Ив. С<афонова> должен ответить на заявление г. Комарова. Сильно было бы желательно, чтобы В. И. Сафонов обличил в печати своих неправедных хулителей.

Интеллигент.

ОБЪЯВЛЕНИЯ

Брянский листок. – 1910. – 12 июл. (29 июн.) (№12)