МЕСТНАЯ ХРОНИКА.

— Во вторник 1-го августа (14 августа по новому стилю – БВ) состоялся бенефис артистки А. К. Михайловой. Ставили драму Гауптмана «Одинокие». Имя Гауптмана и бенефис симпатичной артистки привлекли, несмотря на дурную погоду, много публики, но артисты, к сожалению, не стояли на высоте того святого чистого искусства, о котором так горячо говорил в дивертисменте г<осподи>н Тонский. Отметя Костюкова – он был хорош в роли г. Фокерата и Болычевцеву (Г<оспожа> Факерат), которая также была недурна, нужно сказать, что остальные артисты были не в ударе. Исполнители совершенно не знали ролей, о чем свидетельствовало как залезание в чужие роли и долгие неуместные паузы, так и особые старания суфлера. Вообще, незнание ролей – хронический недостаток наших артистов, который вчера в особенности давал знать о себе. Надо надеяться, где в будущем артисты при постановке пьес, в особенности таких, как «Одинокие», с большим вниманием и любовью отнесутся к своему делу.

—  1 августа   в портняжескую мастерскую Баскина вошел некто г. С., взявший с Баскиным подряд на работу. Подойдя к одному из подмастерьев, С. начал выговаривать ему за дурную работу, хотя по свидетельству товарищей была вовсе недурная, а потом наносит ему удары по лицу. Возмутившиеся рабочие-евреи остановили чересчур буйного С. и потребовали объяснений. С. оправдывался и говорил, что подмастерье его обругал. Рабочие решили принять меры, чтобы такие истории на будущее время не повторялись.

— В понедельник произошел конфликт между хозяевами заготовочных мастерских и рабочими. Дело в том, что в виду поднятия цены на кожу, хозяева решили набавить цены на заготовки. С своей стороны рабочие решили требовать от хозяев прибавки жалованья. До сих пор еще заготовщики живут почти при невозможных условиях, работая по 11 часов в сутки, некоторые из них получают сказочные цены 18 рублей в год с хозяйскими харчами. Хозяева пока ничего не ответили на требования рабочих, а обещали на днях дать ответ.

 

В КАЗЁННОМ ВИННОМ СКЛАДЕ

(Письмо в редакцию)

В субботу  29-го июля  в брянском винном складе произошел следующий инцидент: одна из девушек-работниц во время работы по нечаянности пропустила пустую брачную посуду из моечного отделения в разливное. Увидавши этот проступок г<осподи>н надзорщик или «женский князек», как его называют рабочие, г<осподи>н Зарубин, он не только оштрафовал эту девушку, но и ударил ее пустой посудой в плечо так, что посуда отскочила прямо девушке в лицо, та заплакала. На такой произвол откликнулись все девицы, работающие в складе. Явился главный «князь», он же подвальный и временно исполняющий должность начальника разливного отделения, г<осподи>н Серпинский. Разобравшись в чем дело, этот «князек» пошел лично доложил о происшедшем высшему начальству. Начальство обратило на это особое внимание и оштрафовало г<осподи>на Зарубина на 10 коп.

Что же после этого, спрашивается, каково ж положение этих женщин-рабов, которые трудятся и выбиваются из сил за несчастные гроши, терпят при этом унижение и теряют свое достоинство женщины со стороны разных «князьков». Куда смотрит администрация склада, когда на ее глазах творятся такие издевательства над рабочими. Но этого мало, эти же «князьки» нахально обирают с девушек, поступающих в склад. Если девушка желает поступить на более порядочное место, то она должна дать порядочный подарок и тогда может поступить в моечное отделение. Там она чувствует себя немного выше рабы потому, что она обеспечена на некоторое время (пригородные крестьянки особо часто одаряют «князьков» маслом, яйцами и т. д.). Если у поступающей нет средств для подарка, то ей дают самое скудное место и такое, где женщина работает сверх человеческих сил. Очень часто бывает, что девушка как только отойдет от работы, чтобы хоть немного отдохнуть, в ту же минуту ее гонт опять на место работать, угрожая, в случае неисполнения «приказа» расчетом. Так-то живут наши женщины-работницы в винном складе.

Рабочие.

 

КОРРЕСПОНДЕНЦИИ «БРЯНСКОЙ ЖИЗНИ»

Дер<евня> Кресты, Трубч<евского> уез<да>.

«Истинно русские люди» начали в нашем крае спасать отечество и, пользуясь крестьянской темнотой, поучать уму-разуму. Несколько дней тому назад имел место у нас следующий случай. Около монополии собрались человек 10 крестьян, празднующих окончание покосов. Были одни только старики из деревни Ольховки и все поголовно пьяны. В монополию по делу приехал верхом один их проживавших здесь интеллигентов. Пользуясь невменяемостью выпивающих крестьян, «благодетель»-кулак из черной сотни, желая свести с приехавшим личные счеты, начал натравливать на него крестьян. Приводились примеры, как «тилегенты» передавались японцам, изменяли царю, завели крамолу, отняли у мужиков землю – и т. п. В этой агитации, как говорят, принял участие стражник и железнодорожный жандарм, деяния которого не раз упоминались в газетах. И теми и другими была обещана по окончании «дела» выпивка. Мужички зашумели. Вышедший из монополии «крамольник» увидел на своей лошади пьяного старика, размахивающего косой и грозящего «все снести». С большим трудом удалось ему, протискавшись сквозь толпу, выйти на большую дорогу и уехать со случайно проезжавшим знакомым. Оставшуюся лошадь пьяная орава решила было предоставить в распоряжение начальства, «которым она очень недовольна», но подошедшая молодежь воспротивилась и настояла на возвращении ее хозяину. При этому, один из сыновей повздорил с отцом и обещался даже спалить хату, если требование не будет удовлетворено.

На шум мало-помалу пришли другие крестьяне и, узнав в чем дело, порешили было тут же расправиться с буянами, но дело, к счастью, обошлось без свалки. Главари – «истинно русские люди» — заблаговременно удалились, но крестьяне обещаются «попомнить» им все это. Особенно негодуют на ореховского старшину и еще кое-кого повыше, кем они очень недовольны. Трезвые крестьяне доказали свое понимание положения дел, и устроить вторую подобную попытку «радетели» вряд ли решатся.

Волк.

 

г. Почеп, Черниг<овской> губ<ернии>.

— Крестьяне окрестных деревень встретили разгон Госуд<арственной> Думы с полным недоумением: «за что?»… спрашивают они всякого бывалого человека…

Им всем памятен приезд из Клинцов члена трудовой группы Остроносова, митинг, на котором Остроносов в простой разговорной форме (Остроносов – рабочий) рассказывал им, чего добиваются крестьяне и рабочие в Госуд<арственной> Думе и какие ответы дают им министры…

— Вот таких нам и надо!… – говорили тогда крестьяне, – которые к нам приезжают и объясняют, как быть.

И вдруг… всех этих нужных народу людей разогнали, не дали им довести до конца народное дело…

— Не хорошо!.. – толкуют крестьяне, – опять начнутся бунты… Вот мы, примером, работаем целый месяц на графа, косили, убираем, а что нам достанется тут?.. Шестая часть…

Где ты смолчишь?.. и прочее так…

—

 20-го июля  местная черная сотня (во главе ее стоит сапожник) хотела воспользоваться ярмарочной суматохой и вызвать погром, но сознательная часть крестьян их Покровской слободы категорически заявила, что никаких насилий над мирным населением не допустит…

В толпе произошло замешательство.

Кто-то крикнул: «бей полицию!»

Моментально толпа была окружена солдатами и городовыми, и беспорядка не произошло. Двое доставлены по подозрению в криках: «бей полицию!»

—

Выборгское воззвание на днях было расклеено по всем улицам города, часть их сорвана полицией, а часть осталась висеть на столбах.

Н. З.

 

ОБЪЯВЛЕНИЯ