Когда наступают сумерки и летний день медленно гаснет, Фокинский парк наполняется говором сотен голосов. Это – отдыхающие брянцы, — в большинстве, совслужащие. Рабочих почти совсем не видно. Это объясняется прежде всего тем, что парк расположен в центре города, в центре городского населения. Рабочие кварталы отсюда далеко и оттого-то Фокинский парк брянская «интеллигенция» назвала «своим местом».

***

Расположившись вокруг памятника т. Фокину – сидят любители радио. Зеленый громкоговоритель на дереве заливается арией Ленского. Все идет хорошо – но лишь только начинается передача музыки, громкоговоритель теряет голос – хрипит, фыркает, откашливается. Любители радио теряются в толпе гуляющих.

Под ногами гуляющих подсолнечная шелуха и окурки. Подсолнухи – больное место парка, которое следовало бы радикально излечить. Одного постановления – мало. Полезно было бы – убрать торговок от входа в парк: за вечер они распродают мешки подсолнухов, шелуха которых ложится на аллеи парка.

***

В Фокинском парке хороший отдых, и, ах, какие хорошие напитки.

Внутри парка недалеко от входа стоит ларек. Здесь все, что вам угодно, — пиво и «воды» и «приятный» торговец.

Громко хлопают пробки бутылок и деньги текут в карман приятно улыбающегося торговца.

Напротив, привлекая публику пирамидой «кондитерских» коробок расположилась лотерея. Кричит, надрывается низенький человечек: — «беспроигрышная, не в пользу барана и теленка, а в пользу беспризорного ребенка».

Пытающие счастье – выигрывают пудру, дрянное мыло, железные гребенки, и тщетно надеются выиграть заманчивую бутылку «русской горькой».

Бутылка не дается, а деньги вылетают, — и сменяя уходящих, разочарованных, подходят другие, желающие попытать дешевое счастье…

Когда на городской каланче бьет 12 – парк пустеет. Расползается публика. Перекликаются петухи. Бледнее восток. Фокинский парк затих.

Михаил Щёлоков.

Брянский рабочий. – 1927. – 23 июн. (№140)