Брянское уездное отделение епархиального училищного совета объявляет, что во второклассной церковно — приходской школе села Фошни, Брянского уезда, имеются две учительских вакансии, а именно: вакансия учителя младшего отделения, с годовым жалованьем 300 рублей при готовой квартире, и вакансия учителя образцовой школы с годовым жалованием 240 рублей при готовой квартире.
Желающие занять означенные вакансии подают прошения в брянское уездное отделение епархиального училищного совета с приложением документов.
Председатель, священник В. Попов.
ХРОНИКА
В понедельник, 9го сентября, чрез станцию Брянск проследовал из Орла владыка Мисаил к месту нового своего служения, в город Могилев. Ко времени прибытия поезда, на станции собралось городское духовенство и монашествующие, а также ученики церковно-приходских школ и множество народа. Когда поезд подходил к платформе, ученики под управлением г. Кудрявцева запели тропарь из Чина благословения в путешествие, начинающейся словами: «Путь и истина сый Христе»… При окончании тропаря, владыка вышел из вагона для преподания благословения, в это время благочинный, священник В. Попов обратился ко владыке с следующею речью:
Ваше преосвященство, милостивейший архипастырь и отец!
«Духовенство и жители древлепрестольного града Брянска собрались ныне сюда, чтобы получить ваше архипастырское благословение, сказать вам последнее прости и искренно поблагодарить вас за архипастырское попечение о нашем благе и спасении. Да, много и много прияли вы труда для нас… А сколько слез отерто нашею любовно у бедных сирот и вдовиц, сколько печальных и скорбящих утешено вами! Никогда, никогда мы этого не забудем, и искренняя, сыновняя молитва наша за благополучие ваше всегда будет свидетельствовать у престола Божия, как дороги вы были нам, как любили мы вас. Примите же, благостный владыка, сию хлеб-соль, как знак наполняющих теперь нас искренних чувств».
Владыка милостиво принял хлеб-соль, благодарил за выраженные чувства и благословил о. благочинного св. иконою Троеручицы Божией Матери в изящной сребропозлащенной ризе. Затем началось трогательное прощание со владыкой духовенства и граждан, а певчие в это время исполняли разные церковные песнопения, на что было обращено внимание владыки, который искренно благодарил певцов и угостил их своею хлебом-солью. После сего, на память брянцам, владыка пожелал сняться в общей группе. Напутствуемый искренними благожеланиями и слезами, владыка вошел в вагон, и поезд тронулся далее.
—
Открытие мощей святителя Феодосия Полонецкого-Углицкого, архиепископа черниговского, прошло у нас совершенно незаметно, и ни в одной из церквей Брянска по сему случаю не только не было отправлено особого богослужения, но даже не было прочитано определение Синода о прославлении угодника. Таким образом, день 9го сентября, когда в соседнем Чернигове, с коим Брянск издревле находится в духовной связи, состоялось «величайшее для всей Православной церкви событие», наше соучастие выразилось компилятивной заметкой о святителе, помещенной в Епархиальных Ведомостях. В Свенске, как нам сообщают, тоже ничего особого не было, не был даже воспомянут Иоанн Максимович, некогда свенский иеромонах, преемник св. Феодосия по черниговской кафедре, и с коим совершилось первое проявление благодати божией от мощей новоявленного чудотворца. О школах наших разумеется нечего и говорить. В самом Орле, сколько можно судить по прессе официальной и частной — 9го сентября ничем не ознаменовалось. Между тем соседняя Калуга отнеслась к сему иначе. Там накануне этого дня во всех церквах отправлено было торжественное всенощное бдение по общей минее, с праздничным звоном; а в самый день праздника открытия мощей святителя Феодосия совершена божественная литургия и после оной праздничный молебен с обычным многолетием и красным звоном. В кафедральном соборе позднюю литургию и молебен совершил сам маститый архипастырь с соборным духовенством.
По поводу открытия мощей св. Феодосия в некоторых повременных изданиях появились замечательным статьи: укажем наприм. Церковные Ведомости, С.-Петербургские Ведомости, и др., и какою истинною правдою звучат теперь слова в органе Святейшего Синода, когда он говорит, что «знаменательно и поучительно это дивное прославление угодника божия в наш век неверия, отрицания будущей жизни, слепой замкнутости в интересах и удовольствиях жизни временной, плотской»…*
* Церковные Ведомости, №36, и Правительственный Вестник №197й.
—
В одном из нумеров «Брянского Вестника» мы сообщали о прибытии в Нижний троих офицеров-каширцев, предпринявших путешествие туда по Оке на шведских лодках-канотах. Офицеры эти отправились из Орла 4го августа, в 10 часов утра, прямо из военного лагеря, а приплыли в Нижний 27 августа, в 12 ч. дня, совершив таким образом в 24 дня экскурсию в весельных лодках на протяжении 1300 верст. Это была любительская прогулка, во время которой производились некоторый научные наблюдения, снимались фотографические виды с попутных местностей, выдающихся сооружений, с судового каравана, и проч. Во время плавания во всех значительных городах путники останавливались на короткое время, но в Лихвине им неожиданно пришлось прожить около двух суток вследствие застигнувшей их там бури. Ночевать приходилось там, где застигнет ночь. В этом отношении офицеры не разбирали местности и удобства, а причалив к берегу, раскидывали походную палатку и здесь располагались до утра. Вид офицеров, после 24х-дневной беспокойной поездки, сопряженной с усиленной работой мускулов, довольно утомленный. Явились они в Нижний, говорит «Волгарь», загорелые с воспаленными глазами, но с чрезвычайной живостью рассказывают о своей поезде, которая полна интереса.
Все трое офицеров, гг. Баранов, Карлов и Селихов, возвратились по железной дороге в Брянск 31го августа.
—
В собрании нашей еврейской общины, бывшем в воскресенье 1го сего сентября, во временной молельни, в доме Мартынова на набережной, и происходившем под председательством Р. М. Эйгеса, в присутствии г. пристава города Брянска, после молебствия о драгоценном здравии Его Величества Государя Императора и всего царствующего дома, преступлено было к выборами членов хозяйственного правления при молельне, причем избранными оказались следующая лица: Л. А. Борович, А. Л. Бельский, Я. Л. Виницкий, А. И. Итин, А. А. Нигин, В. И. Сыркин, М. А. Факторович, Б. И. Ширман и Р. М. Эйгес. Что касается выбора раввина, то собрание поручило разработать этот вопрос членам хозяйственного правления и свои соображения представить собранию общины.
Собрание закончилось речью председателя, между прочим, выразившего желание, чтобы евреи по возможности сливались с коренным населением Брянска, жили с ним в любви и дружбе и были бы русские не но одному только названию.
В противоположность первому собранию, теперешнее происходило в совершенном порядке.
—
С возвращением полков город значительно оживился и самые гулянья в сквере, не смотря на их монотонность, привлекают большую публику. В клубном садике также стало веселее, по крайней мере нет той мертвой скуки, какая царила здесь во все продолжение лета.
—
В субботу, 7го числа, генералом Коробкой произведен был смотр двум батальонам запасных нижних чинов. Мы случайно видели парад только запасных каширцев, и полюбовались при этом бодрым, бравым видом людей и отличной их выправкой.
—
В ночь на воскресенье в доме Сыркина, что на углу Чузовской и Успенской совершено было покушение на поджог.
—
Во вторник, 10го числа, предполагался приезд в Брянск начальника дивизии генерал-лейтенанта Шульгина для осмотра некоторых местных древностей, но, как нам сообщают, генерал во время смотра в Орле запасных – упал с лошади и сильно расшибся, так что приезд его к нам отложен на неопределенное время.
—
В день полкового праздника каширцев, З0го августа, получены были следующие телеграммы, на которые и посланы ответы:
Из Венеции: от Командующего войсками Его Императорского Высочества Великого Князя Сергея Александровича: Душевно поздравляю славный Каширский полк с полковым праздником.
От временно командующего войсками округа, генерала от инфантеpии Данилова; командира корпуса генерал-лейтенанта Разгильдееева; командира 36й артиллерийской бригады генерала Петрокова; генерала Вансовича; командира 141го Можайского полка Дубровы; 142го Звенигородского полка; временно командующего 141м Можайским полком; орловского губернатора, и проч., и проч.
Затем в дополнение к заметке о празднике каширцев, передаем оригинальное меню обеда, печатая его без всяких изменений и в орфографии подлинника.
«Имянины 144го пехотного Каширского полка.
Роспись к столованью на велик полковой день 30го Зарника сиречь Августа 1896 года.
Предварение к полднику.
Мухи: Россейския, Франкския, Аглицкия и иныя от Петра Смирнова с Чугунного моста. А начнем все таки с № 21.
Закус: Рыбьи зачатки. Рыбки в копченье, соленье и с разными приправами. Сыр — рваные ноздри со слезой крокодиловой. Огурчики аглицкие, глаза на лоб вылезут. Немецкая штука — форшмаком нарекаемая. Колбаса а-ля Нансен, что из разной живности на севере найденной. Посудина с грибами, держи язык за зубами — когда будешь есть. Когда ночуешь смак тут тебе и рак, и проч., и проч., и проч.
Полдник.
Похлебка с картечью и мелочным прибором.
Кулебяка по рецепту и из печки П. П. Петуха.
Осетры. С Волги матушки реки, длиннее ремня погонного, разварные — с разной справой. Есть и хреновый корешок.
Писклята и дикая птица из лесов Брянских, с огурцом мало засоленым, есть и капуска цвета червленного.
Огородина — тако: Капуста заморская во цвету, да фрукта бобовая и морковная с репою.
Снедь сладкая, по иностранному пломбиром именуемая.
Вина крепкие Заморские, но и Российские есть. Меды сладкие. Пива яичные. Квас – ананас — здорово крепкий. Приглашаем Всех прихлебывать по чаще.
На полировку.
Кавуны, дули, яблоки и разные плоды на древах растущие, есть из Турской земли виноградная ягода. Вина заморские сладкие, фряжские и иные, чай прямого получения из Китайской страны в обмундировальный капитал; кофе по Турски и со сливками — кому как угодно.
Кушайте гости честные телу во здравие, сердцу на веселие, душе во умиление. Всим Вам ура! ура! ура!»
Во время обеда исполнены были оркестром следущие пьесы:
- Марш «Патруль идет», Комзака.
- «Фантазия на славянские мотивы», Циммермана.
- Попурри из оп. «Маскотт», Гаде.
- Попурри из оп. «Роберт Дьявол», Мейербера.
- Попурри из оп. «Прекрасная Елена»», Оффенбаха.
- Попурри из оп. «Норма»», Беллини.
- Попурри из бал. «Млада», Минкуса.
- Попурри из оп. «Жизнь за Царя», Глинки.
- Ария «Мизерере» из оп. «Трубадур», Верди.
- Вальс: «Девица из Бельвиля», Миллёкера.
- Марш 144го линейного французского полка.
Вечером, как уже сообщалось, в офицерском собрании был бал, прошедший весьма оживленно.
—
С 1го сентября начал выходить «Калужский Вестник», газета общественная, экономическая, сельскохозяйственная и литературная. Программа его очень обширна, и судя по первым нумерам — «Вестник» поставлен прекрасно.
«Печатному слову, говорит новая газета в руководящей статье первого нумера — всегда придавалось важное значение: в нем отражается умственная, нравственная и бытовая жизнь известного общества в данный момент его культурного развития. Было время, когда органы печати появлялись почти исключительно в главных центрах умственной жизни России. Но все более и 6олее увеличивающийся культурный рост русского общества вызвал и в провинции существование печатных органов. В настоящий момент и в Калуге является местный провинциальный орган печати, наметивший себе скромную задачу — разрабатывать вопросы общественной жизни Калужско-Тульского края во всех ее проявлениях».
Самыми назревшими вопросами в текущей жизни, далее говорит «Вестник» — являются народное образование, поднятие уровня сельского хозяйства и местной промышленности. Главными факторами в первом вопросе газета видит духовенство и дворянство.
Наконец, «для истинно образованного человека недостаточно интересоваться лишь современными судьбами своей родины, необходимо ознакомиться и с прошлою ее жизнью, узнать, как в старину живали деды. С этою целью редакция «Калужского Вестника» внесла в свою программу особый отдел для всякого рода историко-археологических статей и заметок, относящихся главным образом к местному краю».
От души приветствуем почтенного собрата. В Калуге давно настояла потребность в своем частном органе, и, нет сомнения, в будущем газету ожидает — успех и широкое распространение.
ГОЛОС БРЯНЦА
(Письмо из Петербурга)
Небольшая заметка наша, помещенная в 31м нумере «Брянского Вестника» о только что вышедшей книге о. В. Попова: «Слова и речи», вызвала пространную реплику одного из почтенных брянцев. Так как мнение относительно чего-либо весьма часто расходятся, тем более надо допустить неодинаковость взглядов на такой предмет, как в данном случае, где объектом являются слова и речи, молния и могущая произвести разное впечатление, то мы разумеется ничего не имеем против суждений несогласных с нашими, С удовольствием посему даем место письму о. протоиерея М. Архангельского. Скажем лишь, что в своей заметке мы только слегка коснулись произведения о. Попова, причем нами руководила снисходительность и попятная дань уважения к начаткам местной литературы. Несмотря на доводы автора письма, мы позволим себе однако остаться при прожнем своем взгляде на сборник проповедей о. В. Попова, и в целом его составе и в частности на отдельные слова и речи.
В заключение приносим искреннюю благодарность достопочтенному о. протоиерею за похвалы его «Брянскому Вестнику», который мнит о себе гораздо скромнее, по мере сил выполняя свое служение родному краю. — Ред.
*
Милостивый государь, г. Редактор.
С интересом прочитал я напечатанные недавно в городе Брянске «Слова и Речи» брянского проповедника о. Владимира Попова, священника Успенской церкви, и также—отзыв о них, помещенный в хронике редактируемого и издаваемого вами «Брянского Вестника», в № 31м за сей год.
Отзыв о «Словах» начинается так: «Заносим в хронику отрадное явление: в Брянске начинает образовываться своя литература». Как уроженец Брянска, я всегда интересовался судьбою этого города, следил за ним, не прерывал с ним сношений, и владею кое-какими о нем сведениями. Позвольте же мне сказать, что брянская литература уже началась, заложила уже себе фундамент, и что ваши занятия и труды составляют в нем теперь краеугольный камень.
Поясню это фактами.
В первой половине нашего столетия, когда я лично бывал и живал в Брянске, существовало темное предание о св. Поликарпе, брянском угоднике, а о св. Олеге даже и помину не было. В моих многолетних непрерывных записях в С.-Петербурге, я встречал об этих святых сведения, но скудные, отрывочные, неясные и неточные. Только вы в своей напечатанной о них монографии «Преподобный князь Олег и Поликарп — Брянские чудотворцы», уяснили их святые личности и таким образом оказали христианскую заслугу, содействуя их во всей России прославлению. Вы также отыскали и недавно отпечатали: «Синодик», скромный и бесхитростный труд Ефрема, благочестивого старца брянского Свенского монастыря. А этот памятник XVII века дает читателю, имеющему очи, разные сведения, в особенности раскрывает религиозную сторону быта, и не монастыря только или Брянска, но и других мест.
А «Брянский Вестник», вестник уездного города, третий год издаваемый вашими трудами и, выражаясь по старинному, вашим иждивением? Это — подвиг большой важности и составляет огромную заслугу. Несколько лет тому назад в Брянске выходил журнал «Акушерка»; теперь он перебрался в Одессу. Между тем «Вестник» продолжает работать, и приносит пользу.
До 50х годов, когда я лично знаком был с Брянском, трудно было достать в нем «Московские Ведомости», о петербургских же изданиях, в роде «Пчелы» Греча и Булгарина — и слуху не было, из духовных журналов получалось из Киева одним священником «Воскресное Чтение», а книг старых и вновь выходящих никто не выписывал и не интересовался ими. Библиотек и даже книжной лавки не было. Общественная жизнь города проявлялась на базаре, в продаже и покупке с возов, и то лишь в торговые дни. Личных сношений города с просветительными центрами, даже с Москвой — не было. Из учебных заведений существовали лишь низшая городская школа, да школа кантонистов при арсенале, с самой ограниченной программой обучения, без всяких запросов на какие-либо методы или цели воспитания. За исключением образованных и почтенных лиц из духовенства, которые говорили поучения в церквах, да преподавали закон Божий детям в двух-трех домах достаточных людей, я ее знал ни одного светского, либо военного, который пользовался бы репутацией человека образованного в научном или литературном смысле слова. Жили мы, брянцы, en masse в потемках, были довольны собою, не томились жаждою просвещения и не искали его. Только одна св. церковь озаряла нашу душу своим благодатным светом, регулировала нашу жизнь и освещала нам путь.
Но теперь Брянск, кажется, единственный из всех уездных городов нашей Империи, имеет свой местный орган печати. Сообщая крупные сведения со всего света, «Брянский Вестник» уясняет брянцам состояние города и всей округи, развивает в них социальное самосознание, указывает добрые и темные стороны быта, содействует благоустройству и благосостояние, открывает и показывает древности, пробуждает мыслительность, стремление к просвещению, поддерживает веру и благочестие… Людей же интеллигентных, которых теперь, слава Богу, немало в Брянске того и другого пола, ваши занятия, труды и успехи подкрепляют в умственной работе, вызывают к благородному соревнованию на поприще литературы, и вот являются: «История города Брянска», брянские «Слова и Речи»…
Никто, понимая дело, не скажет, что, упомянув выше о фундаменте и краеугольном камне, я сказал вам «комплимент», т.-е. приятное слово без содержания; ибо в словах моих лежат крупные факты: это — фактическая, следовательно, неподлежащая спору и правда. Дай только, Господи, вам на последующее время здоровье, силы и помощь, способных и усердных сотрудников, сочувствие и поддержку со стороны образованных людей и всего общества. Тогда брянская литература, начатая в движимая вами, несомненно будет развиваться, просвещать местность, и внесет свою долю пользы в сокровищницу общего просвещения, тем более, что теперь в Брянске имеются и другие проводники и пособники просвещению: учебные заведения, железные дороги, книжные лавки, типографии, благочинническая библиотека у о. Владимира Попова, и проч.
Обращаясь к «Словам и Речам» вашего местного проповедника, я хочу сказать нечто в дополнение и пояснение хроники о них.
Вековою практикою Православной Церкви установлены разные формы проповедничества. Делает честь вдумчивости, находчивости и изобретательности вашего проповедника то обстоятельство, что в собрании его трудов нет одного шаблонного образца, а существуют разные формы: слова, поучения, речи, и притом с разнообразным и интересующим содержанием. Поэтому, книга поддерживает любознательность и внимание читателя с первой строки до конца. Всякая же форма проповеди обязательно слагается из двух элементов: общего, какой-нибудь христианской идеи, факта, и частного, применения идеи к индивидуальности слушателей, к обстоятельствам проповеди, даже какому-нибудь одному случаю. Отношение сих элементов одного к другому в разных формах не бывает одинаково. В речах, наприм., общий элемент не развивается, а полагается в основу как принцип, как известное положительное данное, и центр тяжести речи содержится весь в применении общей идеи к обстоятельствам. Такова и есть речь о. Владимире, сказанная после венчания к новобрачным, а не по поводу их брака. Указав кратко и искусно христианскую сущность таинства брака в личном их акте венчания, он логически вывел отсюда и полное наставление им для наступающей совместной христианской жизни. Говорить же тотчас по заключении нашего православного чина венчания, идеально-торжественного и благодатно-возвышенного и духовного, говорить прямо в лицо повенчанным, невинным молодым о рождении детой и воспитании, для священника, для его чувства и положения неловко, стеснительно, да и совсем преждевременно. К чему тут наставление о том, чего нет, что когда-то воспоследует, а может быть и вовсе не последует? Но вот сердце внушило проповеднику сказать в день Усекновения наставление ученикам прогимназии, Говорю: сердце внушило, ибо тут offc не при чем, так как формальной, казенной обязанности говорить не было. На сей случай проповедник целесообразно избирает форму поучения. В произведениях же сей формы общий элемент уже развивается, но не аргументируется доказательствами и другими орудиями учености в подробностях. И вот брянский проповедник искусно и предусмотрительно выделяет для своих слушателей-отроков из жизни Крестителя детство его и отрочество, перед приготовления к жизненной задаче, кончившейся усекновением за истину проповеди, раскрывает эту тему по церковному преданию, и соответственно общему элементу делает такое назидание: «вы слышали, чада, каким был св. Креститель в детстве и отрочестве. Старайтесь же подражать ему»… Совсем иначе проповедник заговорил бы о браке и о св. Крестителе, если бы эти материи он предлагал в форме слова, с церковной кафедры, ко всем без различия верующим. Тогда, я полагаю, у него вышла бы такая проповедь, как напечатанное в его собрании слово в неделю блудного сына, на основании которого можно составить целый обстоятельный богословский трактат о дарах Божьих, естественных и благодатных.
В хронике замечено, что «Слова и Речи» имеют историческое значение, современный и местный колорит. Это вполне верно, и составляет ценное достоинство их. Но один мой знакомый, военный господин, высшего образования, вполне православных убеждений, благочестивого настроения, еще молодой, читавший книгу о. Владимира, в случайном разговоре со мною одобрительно отозвался о ней. Я спросил:
— Что ему понравилось?
— А вот, сказал он, обратите внимание на слово в девятый день по кончине Императора Александра .
— Да, говорю я, содержание очень верное.
— Это само собою разумеется, отвечал собеседнику, но форма-то изложения какова!
Я ничего не сказал, а офицер продолжал:
— Проповедник начинает речь неожиданными словами, что в Бозе почивший монарх оставил русским завещание, и чрез просопопею (фигуру олицетворения), как бы от лица монарха изъясняет это завещание, обращаясь к слушателям так: Православный русский народ! Люби свою веру и свою св. Церковь… Люби свое Отечество, развивай добрые национальные качества предков… Храни семейную и супружескую жизнь… Накрепко соблюдай везде и во всем спокойствие и мир… Где же, спрашивает затем оратор, такое завещание нам оставлено? И отвечает: Все это завещал нам монарх своею жизнью, и поясняет свою мысль фактами, говоря, наприм. о миролюбии, что почивший монарх «и иноземные страны, бряцавшие оружием, успокаивал и приводил к мирному житию». А заключает свое слово проповедник так: «Ныне царствующий Государь Император, возлюбленный сын почившего, пред лицем Всевышнего изрек обещание следовать заветам почившего своего родителя. Последуем же и мы, братья, вместе с нашим монархом, заветам в Бозе почившего Государя Императора, данным нам Его жизнию». Ведь это, заключил мой собеседник, прием чисто церковно — ораторский! Тут видится искра таланта.
С своей стороны я обратил внимание собеседника на самобытность, оригинальность и назидательность других речей о. Владимира, на первую речь к преосвященному Симеону, в годовщину пожарного общества, при освящении колокола…
*
По поводу того, что в приветственной речи о. В. Попова владыке Мисаилу Брянск назван «стольным градом», почтенный автор письма говорит о брянской кафедре, и приводит перечень брянских епископов, заимствуя эти сведения из Историко-статистического описания Смоленской епархии, изданного в 1864м году (стр. 6 — 9). В виду появления позднейших исследований об этом вопросе, более верных и обстоятельных — эту часть письма мы опускаем, и переходим к преданию о крестном ходе, ежегодно совершающемся у нас 11го августа.
*
Не могу пройти молчанием того, что ваш брянский проповедник о. Владимир в подстрочном примечании к слову по случаю крестного хода 11 го августа упоминает, что я сообщил ему сведения об обстоятельствах установления этого хода*. Подтверждаю, что я действительно сообщал ему об этом, когда он в течение четырех лет проходил высший курс богословских наук в С.-Петербурге в духовной академии.
Генеалогия этого предания о крестном ходе такова.
В Брянске был соборный протопоп о. Константин Михеич (Михей тоже был протопоп Брянска, конечно ранее сына), человек образованный и пользовавшийся большим уважением. У о. Константина был сын Феодор по фамилии Щипунин, женатый на Иустинии Ивановне — из иногородних, который служил псаломщиком при брянской Воскресенской церкви. Дочь их Елена находилась в замужестве за псаломщиком Архангельской церкви Ферапонтом. Это мои родители: даруй им, Господи, царство небесное! Феодор и Иустиния на старости лет живали у моих родителей, и в то время я не раз слышал от них, деда и бабушки, рассказ об установлении крестного хода 11го августа во всех подробностях, как это описано в проповеди. Но это же самое предание об установлении крестного хода 11го августа сохранилось в памяти благочестивых иноков брянского Свенского монастыря и с некоторыми дополнениями о. архимандритом Иерофеем описано в истории этого монастыря**. Я по особенной причине остановился на разъяснении этого обстоятельства. Когда в давнее время мне приходилось молиться Господу Богу в брянском соборе 11го августа за литургией, то брянские священноиереи всегда говорили слово по поводу крестного хода, но об обстоятельствах его установления упоминали кратко, и, мне казалось, неуверенно. Даже в моих разговорах с ними они почитали эти обстоятельства преданием, с достоверностью неустановленным. Но вот теперь это предание, после отчетливого и твердого изложения его в истории Свенской обители благочестивым и умным ее настоятелем, является для брянцев вполне достоверным, неподлежащим более ни малейшему сомнению.
Извините, многоуважаемый г. редактор, великодушно, что я, не имея чести лично быть знакомым вам, без всякого с вашей стороны повода высказал здесь свои мысли и соображения о брянской литературе и посылаю вам это письмо, столь длинное. Приверженность к Брянску руководила моим пером и в моих глазах поддерживала и извиняла меня в желании писать к вам. И ваша несомненная любовь к Брянску, для которого вы теперь, можно сказать, почти только и трудитесь, да послужит вам основанием к оказанию мне снисхождения за мое письмо.
Однако, я почел бы для себя честью и был вам очень благодарен, если бы вы нашли это письмо достойным вашего внимания, внимания брянского общества и читателей, и дали бы ему место в «Брянском Вестнике». — С истинным почтением, и проч..
Протоиерей Михаил Архангельский.
* О. В. Попов: Слова и Речи, Брянск, стр. 64 и примечание.
** О. В. Попов: Слова и Речи, стр. 12-13. Смотри еще на стр. 84
