q
Подписывайтесь на наши аккаунты в соцсетях:

(M. Znamiensky: Le monastère Svensky près Orel)

«… Не знаю, что за нить
Нас вяжет с древностью далекой и родною
В чем сила тайная,  владеющая мною…»

С первых годов нашего столетия, русское общество как бы проснувшись от долгого сна, с громадным интересом и даже с увлеченьем занялось вдруг изучением и собиранием памятников старины. Загляните на книжный рынок: сколько за это время уже издано книг по вопросам старины и искусства, и как все быстро раскупаются и поглащаются читателем. Такому вниманию общества к старине нельзя, конечно, не порадоваться, но весьма желательно, чтобы такое же увлечение было им проявлено и по части действительного поддержания памятников старины, их регистрации и оберегания от хищничества и разрушения.

Много на святой Руси есть еще таких уголков старины, которые или совсем неизвестны широким слоям публики, или малоисследованны. Одним из таких интереснейших уголков является древний Свенский монастырь, время основания которого относится еще к 1288 г., и на него я хочу обратить внимание читателей.

Находясь в 4 верстах от уездного города Брянска, Орловской губернии, монастырь расположен на весьма возвышенном и живописном месте правого берега реки Десны, против впадающей в нее небольшой речки Свини, вследствие чего до половины XVIII столетия именовался «Свинским», но затем, очевидно, в виду неблагозвучности, его во всех официальных актах стали означать «Свенским».

Краткая история возникновения монастыря такова: в 1288 г.князь Черниговский Роман Михайлович, находясь в Брянске, ослеп, но услыхав о полученных многими исцелениях от чудотворного образа Печерской Божией Матери и чудотворцев Антония и Феодосия, послал гонца в Киево-Печерский монастырь с просьбой отпустить к нему чудотворный образ. Вот как описывается это событие в рукописном сказании, хранящемся в Орловском Епархиальном музее:

«И приде посланные же в монастырь и вдасть от князя архимандриту и братии милостину. и просиша Пречистые чудотворного оброза князю Роману Михайловичу на исцеление. Архимандрит же сотвориша свет з обрашиею. и не ставиша прошение княже. И отпусти чудотворн. образ и послаша священника своего с посланным и поплы в ладиях рекою Десною к горе ко граду Брянску. С радостию великою и приплыша противу реки Свини. И сташа ладия на едином месте среди реки Десны. гребцы не могуща загрести ни вгоре ни вниз. Посланныи же рече: обляжемо нощь сию зде в Свини реце, ладия же поидоша с место и присташа ко брегу на десной стране.И прибыша нощь ту на утрие же восташа и поидоша на ладию восхоте помолитися Пречистои чудотворнои идти в путь свои. И (не) обретоша образа Пречистои на ла(дии). Посланныи же со дружиною начала скорбети и слезы излияти: Искати по горам и по дебрям и по пустыни. И преехав  за Десну реку против Свини реки и поидоша по горам И обретоша Пречистые судотворнои образ стояща на дубе высоце между ветии. Они же не смеша коснутися сниятию. И послаша вестника к великому князю Роману Михаиловичю исповедати бывшее чюдо Пречистые Богородицы чюдотворные. Вестник же пришед везвести великому князю все по реду. Князь велики же услышав от вестника таковое чюдо ско(ро) вспрянул с одра своего с радостию великою и пролияша слезы и повеле вскоре звонити По всем Божиим церквам. по всему граду и собратися собору всему. епископу и архимандритом и игуменом. и священником и диаконом и всему народу града того, от мала и до велика, и окрест его всем людям живущим. И поидоша пеш князь велики Роман Михаилович и епископ и архимандриты и игумены и священники и дияконы и все людие града того от мала и до велика со свещами и кадилы. И где стояша Пречистые чудотворные образ на древе, и проходящу е(му), близ места того. Князь велики Роман Михаилович воздохнув из глубины сердьца своего со слезами и рече: О причюдная Владычице, Богородице, Мати Христа Бога нашего, дай же ми Госпоже прозрение очима и узрети свет и твои чудотворныи образ. Елика вдале узрю с места сего на все четыре страны. Толико и придам к тому твоему и созижду, Госпоже, храм и обитель где ж ты возлюби места и в тои же час увидеша мало стезю пред собою. И повеле на том месте крест поставити, и по ся времена на том месте крест. И от того места приидоша к древу на немже чистая Владычица и Госпоже Дева Богородица, услыши глас молитвы И сбор и все людие тако ж молящееся единеми усты. И в тои час прозреша князь великии Роман Михаилович, но и паче яснейшая первых очес и повеле епискому и архимандритом игуменом и всему причту церковному. Снятии з древа образ Пречистые чудотворны и приложишася и целова Пречистые чудотворны образе и нача молебны пети. По отпетии ж нача сам князь велики Роман Михаилович своима рукама на храме Божии Пречистои бре(вн)а рубити и всем людем повеле такожде. И соверщив храм вскоре. Во имя Пречистые Владычицы нашея Богородицы, честнаго и славнаго ее Успения. И освящав повеле служити собором божественную литургию и отправив все по реду святое пение. И огради монастырь. И поставиша игумена и повеле братию собирати и дав довольно злата и сребра на созидание манастыря. Потом же поидоша во град с радостию великою. И нача манастырь строити и чудотворную икону красив облажи златом единым и сребром».

При таких обстоятельствах возникла древняя обитель Свенского монастыря, первоначально существование которого до 1681 г., был вполне самостоятельным, но затем по грамоте царя Федора Алексеевича обитель непосредственно переходит в ведение Киево-Печерской лавры. Это было наилучшее время для монастыря, достигшего под управлением лавры цветущего состояния. Так продолжалось до 1786 г, когда он передан в Свенскую епархию, относившуся в то время к Московской митрополии, а затем монастырь был окончательно причислен к Орловской епархии. В течение всего этого времени монастырь неоднократно подвергался разорениям неприятеля – в Смутное время, в приходе польского короля Яна Казимира, от крымских ратных людей, которые в 1664 г. 9 января, как говорится в монастырской записи, в конец разорили обитель. Но, несмотря на частые разорения, уцелевшее доныне представляет как в историческом, так и в художественном отношениях немало интересного.

Первый храм, построенный самим князем Романом Михайловичем, просуществовал, по-видимому, до времени Иоанна IV, Грозного; царь в 1567 г. – вероятно, в виду ветхости храма – повелел построить новую каменную соборную церковь, для которой еще в 1565 г. Иваном Феодоровичем Мстиславским были пожертвованы чудной в 1578 г., если верить относящейся к этому году записи: «Царь Иоанн Васильевич повелел каменные церкви в монастыре созидати. И как Мартиниан с братиею и со всеми людьми чудодействием пресвятыя несомненно, от сдвига почвы, так как в свое время он стоял казначеем Киево-Печерской лавры Иоанном Максимовичем, видно что храм этот был уже в полуразрушенном состоянии и имел придел во имя Усекновения главы Иоанна Предтечи, разоренный витебским воеводой Пацем, резной иконостас, вызолоченный сусальным золотом и серебром, и много икон, обложенных серебряными окладами и камнями, а также достаточное количество всякой утвари, в том числе 3 медных паникадила, пожертвованных в 1641 г. князем Алексеем Ивановичем Воротынским. В настоящее время от этого осталась лишь самая значительная часть, но, к счастью, сохранился целиком древний иконостас, поставленный в Успенском соборе, тогда как от старого каменного храма Успения не осталось и следа.  В той же описи об общем виде храма говорится: «да у соборной же церкви три паперти деревянные, у западных дверей покрыта дубовою чешуею, а у северных и южных дверей покрыты тесом, а фронтоны украшены иконным писанием». На церкви Успенской было пять глав, покрытых белым железом, а самая церковь была крыта тесом. В полуразрушенном состоянии этот храм просуществовал до 1744 г., когда путешествовавшая в Малороссии Императрица Елизавета Петровна, посетив Свенский монастырь, повелела построить новый храм рядом с келией, где неоднократно пребывал Император Петр I, и пожертвовала на это 6.000 р. золотом.

Кроме соборного храма Успения при Иоанне IV, по преданию, выстроен второй каменный храм с трапезою во имя свв. Антония и Феодосия, Печерских чудотворцев, точная дата построения которого неизвестна. В описи 1681 г. об этом храме сказано: «а в трапезе печь изразчатая, зеленая; да у той же церкви приделана подкеларская, а под церьковью и под трапезою два погреба, да хлебня. Церковь и трапеза покрыты тесом, а на церкви одна глава покрыта белым железом». Претерпевая в дальнейшем некоторые архитектурные изменения, эта церковь сохранилась до настоящего времени. Из этой же описи 1681 г. видно, что в монастыре было 29 келий, больница, службы, «ограда деревянная; половина ея крыта тесом, а другая половина забрана забором со столбами».

Помимо вышеназванных храмов, построена (в 1690 г.?) третья каменная церковь, Сретенская, над входными вратами в обитель, на том месте, где, по преданию, ослепший князь Роман Михайлович получил первое облегчение от болезни и где в память этого события был поставлен крест. В 1742 г. Брянским купечеством построена еще четвертая каменная церковь во имя Преображения Господня над западными вратами, выходящими на ярмарочную площадь, где когда-то бывали большие ярмарки, а ныне разведен великолепный сад.

В доброе старое время Свенский монастырь был очень богат  широко известен, посещали его цари, патриархи, благотворители, паломники, щедро одаряли, и богатые дары их занесены на память потомству в книгу вкладов. Она представляет собой рукопись в лист полуустава XVII в. в кожаном переплете; заглавный лист ее украшен великолепным изображением ворот с колонками, поверх которых помещен Спаситель с благословляющей десницей; в. 1696 г. она была переписана с более древней. Здесь мы читаем, между прочим, о «приложенных» царем в 1583 г. золотых с каменьями короны и цат к образам: к несчастью, эти драгоценные украшения похищены злоумышленником  в 1901 году.

Иоанном Грозным были подарены обители два колокола весом в 200 и 40 пудов, ризы из золотистого атласа и объяринная серебряная, и много других вещей. Вообще этому царю, щедрость которого соответствовала его великолепию, монастырь обязан многим; так, и на просьбы он не отвечал отказом: «Да по челобитию ж старца Иосифа Невелова, пожаловал благочестивый же Государь царь по опальных образов окладных, и промена им двесте осм рублей, 11 алтын, 4 деньги, да четыре плащы золотые, а в них по яхонту цена 15 рублей, да камень яшма обложен золотом, цена не написана. Да по опальным же благочестивый Государь Царь пожаловал в доме Пречистыя Богородицы 11 образов складных,  промена не написана. Да по опальным же благочестивый Государь Царь пожаловал в дом Пречистыя Богородицы 650 рублей денег. Да по опальных же пожаловал благочестивый Государь 27 книг, цена книгам 66 рублей з гривною». Жаловал монастырь и царь Михаил Федорович, приславший напрестольное Евангелие, миткаль на ризы и медь на колокола.

Кроме того, в монастырь поступало множество вкладов и другого рода, включительно до воинских доспехов, разного оружия, коней, сбруи и т. д. Но распоряжением Синода в 1750 г. все старинное воинское оружие велено было передать в местный Брянский арсенал, и теперь лишь вкладная книга сохранила нам имена жертвователей – представителей знатных родов – князей Трубецких, Воротынских, Мстиславских, Серебряных, Засекиных, Масальских, Мещерских, помещиков Похвисневых, Тучковых, Салтыковых, Бахтиных, Жемчужниковых, Тютчевых, Панютиных, Воейковых, Дашковых, Коломниных, Гриневых, Небольсиных, Плещеевых, Брусиловых, Унковских, Стрешневых, Алымовых, Неплюевых, Лавровых. Жертвования церковным облачением и утварью были более обычным явлением, причем самые богатые вклады встречаются в конце XVII в., во время зависимости монастыря от Киево-Печервской лавры, и как облачения, так и сосуды, приходили часто из Киева и отмечались произведениями немецкой работы.

Мы умалчиваем здесь о крупных денежных и земельных вкладах, приносимых царями и богобоязненными людьми, но список владений Свенского монастыря как окрестными угодьями, так и дворовыми местами в разных городах и на самой Москве, указывает что он был в свое время одним из богатейших монастырей благочестивой Руси.

Из жертвованных предметов многие находятся в Орловском Епархиальном музее; таковы: чудной работы с камнями Евангелие; серебряное в 3 фун. 3 зол. кадило с алмазами, пожертвованное в 1699 г. стольником Сильвестром Артемьевичем Огибаловым; план иконостаса Успенского Собора; иконы, ризы, рукописные книги и многое другое. Из сохранившихся до сего времени в монастыре особый интерес представляют: два больших Евангелия в медных посеребренных, совершенно одинаковых, чеканных окладах Елисаветинского времени, каждое высотою в 1 арш. И весом около 2 пудов; несколько крестов, два из которых с финифтью и мощами относятся несомненно ко времени Грозного; несколько икон небольшого размера с чеканными ризами и венчиками; два выносных серебряных совершенно одинаковых подсвечника, высотой 2 аршина и весом свыше 7 фунтов, тонкой художественной чеканки, но сильно нуждающихся в исправлении; один из них пожертвован конюшим боярином Дмитриев Ивановичем Годуновым в 1601 г., а второй – неизвестно кем. Выделяется далее большой серебряный напрестольный крест, высотою около 2 аршин и весом 36 фунтов, сооруженный трудами монаха – келаря Монассии в 1733 г.; превосходна его подставка, тонко чеканенная и украшенная головками херувимов. Затем, очень интересны кадила чеканной и филигранной работы; водосвятная чаша 1636 г., большая, серебряная, подаренная князем Иваном Ивановичем Шуйским; котелок для святой воды, легкой изящной чеканки Екатерининского времени. Особенно любопытна серебряная на медном постаменте дарохранительница, пожертвованная иеромонахом Варсонофием Ростоцким в 1722 г.,  украшенная прорезными накладными узорами в стили петровского барокко и финифтяными образками.

Среди памятников шитья замечательна большая плащаница, но, к сожалению, все изображения на ней перенесены на новую голубоватую материю и довольно неладно прикреплены. Однако, композиция плащаницы далеко не заурядна и с этой стороны в художественном смысле представляет значительный интерес.

В самое древнее время Свенский монастырь имел характер пустынножительный, вся обитель была окружена садами и рощами; судить об этом можно хотя бы потому, что в заливах  лесах водились бобры и по грамоте царя Михаила Федоровича от 1614 г. так называемые «бобровые гоны» были предоставлены в пользу монастыря. В данное время, конечно, нет не только бобров, но и лесов…

До середины XVIII столетия монастырь был обнесен деревянной стеной со святыми и малыми воротами; теперь он окружен хорошей стеной, построенной в 1749 – 1764 гг. неправильным многоугольником, высотой в 4 аршина и длиной до 450 сажен, с 8 угловыми башнями.

Из всех ныне существующих в монастыре храмов наибольший интерес вызывает храм времен Грозного, во имя Антония и Феодосия, Печерских чудотворцев. Нет сомнения, что первоначальный архитектурный облик его был иным, тем более что в 1677 г., по ветхости, храм обрушился, и был восстановлен, — конечно, с некоторыми изменениями против первоначального вида. При общем взгляде на его архитектуру, ясно видно отражение многих форм каменных церквей московско-суздальского зодчества. Особенно характерна главка с ажурно-украшенным барабаном. Покрытие купола, вероятно, было уступчатым; остальная крыша была, по-видимому, двускатная, теперь она полукруглая. Средние пилястры при проделке новых окон и при ремонте были уничтожены, как и некоторые окна. В 1806 г. слева к прежнему входу сделана новая пристройка, для расширения ризницы, а в 1832 г. древний вход в храм был окончательно заделан и приспособлен под более просторную ризничью палатку, покрытую железом только в 1842 г. Одновременно с этим, с северной стороны была пристроена новая паперть, немало испортившая архитектуру храма. Первоначальный план представлял прямоугольник с полуокружной в грань алтарной абсидой, папертью с ризницей на запад и трапезной на восток. При этом любопытно отметить, что алтарная часть построена не на восток, а вопреки общему порядку – на юг. Далее, из некоторых документов видно, что вторая пристройка для новой трапезной с восточной стороны произведена в 1806 г., а из бывшей трапезной в 1807 г. утроен придел в память явления Чудотворной Печерско-Свенской иконы. Одновременно с этим были переделаны окна, кроме окон алтарной части. Железом Храм покрыт только в 1817 г.; до сего времени же крыша была тесовая, кроме главы. Внутри храма от его прошлого ничего достопримечательного не сохранилось, но снаружи храм представляется типичным сооружением зодчества XVII века.

Второй каменный храм, Сретенский, над вратами, будучи в плане также прямоугольный, имеет, однако, три восьмигранных тройных фонарных купола. Время построения Сретенского храма точно определить трудно, так как в рукописном повествовании говорится, что он построен при царе Петре в 1690 г., а из сдаточной описи 1681 г. видно, что в то время он уже существовал, в книге же вкладов он упоминается даже под 1678 г. Наружная его архитектура типична для малороссийского барокко конца XVII в.; влияние Малой Руси на тип многих других храмов в Орловской губернии сказалось, несомненно, благодаря близкому соседству Черниговской губернии. Внутри храм отделан заново и ничего заслуживающего внимания не представляет; даже  описи 1681 г. упоминается лишь о его церковных дверях: «в церкви царские двери оправы медныя литыя прибиты по следе», так что судить о прежнем его утранстве довольно затруднительно.

Третий храм в монастыре – одноглавый Преображенский, построенный вновь в 1782 г. над западными «Ярмарочными» вратами, будто бы, Брянским купечеством. Документы показывают, что на этом е месте был и более старый храм. Существующий ныне в архитектурном отношении не обращает на себя особого внимания, Являясь обычным произведением зодчества XVIII в., когда намечался постепенный переход от форм барокко к классицизму. Внутренняя часть храма отделана заново и прежнего в нем ничего не сохранилось, хотя в описании говорится,  что «в церкви иконостас гладкий, весь золоченый на полимент и живопись в нем превосходной работы. Иконостас этот строили московские подрядчики: Иван Афанасьев, Никита Иванов и Калужанин Михайло Медведев».

Соборный Успенский храм построен во времена Елисаветы Петровны, вместо старого, перестроенного или возобновленного в 1715 г., на пожалованные Государыней средства – 6.000 р., которые по указу 3 апреля 1748 г. выданы наместнику монастыря иеромонаху Луке Белоусовичу, устроившему на месте огромные кирпичные заводы и заготовившему большое количество извести. Когда весь материал для построения храма был готов, то иноки послали прошение в Киево-Печерскую лавру о благословении начать его строить согласно плана и модели, составленных заранее знаменитым архитектором графом Растрелли. Руководителем всех работ был назначен Иван Битнер, и 30 июля 1749 г. новый храм был заложен на новом и безопасном месте. Между тем, наместник Лука был отозван в лавру, и заместитель его иеромонах Гервасий, по совету Брянского жителя Тихона Чамова, нашел, что каменные столбы, выведенные уже до 10 аршин высоты, на которых должны были держаться своды с 5 куполами, очень толсты и иконостас старой церкви не может быть к ним пристроен. Ввиду сего, Гервасий распорядился обрубить столбы на 2 аршина и сделать изменения в западном преддверии и в орнаментах. Узнав об этом, лавра в 1751 г. запретила какие-либо изменения в утвержденном плане и фасаде, назначив даже по этому делу строгое следствие. Постройка остановилась, пока запрошенная Канцелярия от строений не постановила «обсеченные столбы разобрать и церковь строить по прежнему плану и фасаду», а наместник Гервасий в 1752 г. не был уволен. Оправдавшийся архитектор спешил возместить потерянное время, привлекая на работу ежедневно по 200 человек каменщиков, по 200 кирпичников, по 400 пеших и по 200 конных рабочих; такая усиленная работа в 1753 г. вызвала даже жалобу со стороны монастырского управления. Затем из старого собора были взяты для нового трое железных дверей (западные, северные и южные), которые пожертвовал при построении старого собора еще в 1565 г. князь Иван Феодорович Мстиславский для поминовения родителей его – князя Феодора и княгини Анастасии; но при установке этих дверей, составляющих несомненно дорогой памятник старины, пришлось дверные пролеты в верхней части заложить кирпичом, что, невыгодно отозвалось на архитектуре. В июне 1756 г. храм выведен был уже до кровли и своды его закреплены, после чего началась внутренняя отделка, и уже в 1758 г. храм был освящен.

Характерный памятник XVIII столетия, по своему наружному виду этот огромный пятиглавый безабсидный храм представляет собой величественное архитектурное сооружение; он имеет в длину 52 ½ аршина, в ширину 42 ½ аршина, а в высоту до свода главного купола 59 аршин. Особенно интересна в нем ротонда западной стороны, но гораздо больший восторг вызывают древние железные двери средины XVIвека чудной художественной работой. Особого внимания заслуживают северные и западные; последние, скошенные сверху, украшены дивным ажурным просечным орнаментом; северные – прямоугольной формы, разделены полосами на 20 неравных частей, украшенных в середине квадратной накладкой, на которой высечена сидящая на ветке птица; южная также прямая дверь уже значительно проще и лишь тонкими полосами разграничена на несколько прямоугольных частей.

Внутри храма находится величественный семиярусный иконостас XVII в. с крупными резными фигурами сверху, перенесенный туда из прежнего Успенского храма и представляющий художественный интерес по тонкой и весьма сложной резьбе раннего малороссийского барокко. С течением времени иконостас неоднократно подновлялся и в 1838 г. был разобран и в течение трех лет исправлялся. Любопытно отметить, что в алтаре имеется еще другой древний иконостас, 32 аршина высоты, украшающий горнее место.

Над западными дверями выделяется большой деревянный резной раскрашенный фриз, высотой больше аршина, изображающий довольно занятно известную библейскую сцену Ион с китом. Как самая композиция, задуманная довольно оригинально, так и резьба заслуживают внимания в этом редком образце самостоятельной старой скульптуры.

Другой значительной вещью является древнее игуменское место конца XVI или начала XVII в., прежде окрашенное охрой, а с 1864 г. позолоченное. Это, несомненно, также один из лучших образцов древне-русской резьбы. Жаль, что некоторые части спереди утрачены, как это видно хотя бы из сопоставления со старой гравюрой, но превосходный резной узор с виноградными гроздьями сохранился безупречно.

Колокольня в монастыре одна и о ней в описи 1681 г. говорится: «Колокольня была каменная ж, на которой глава и кровля обгорелыя. На колокольне были девять колоколов больших и малых; а десятый колокол висел на земле на козлах в 200 пул.; и часы большие боевые железные без перечасья». Вскоре она была исправлена и надстроена, так как верхняя восьмигранная половина ее весьма типична для архитектуры шатровых колоколен XVII в., а нижняя часть, более древняя, имеет в основании круг с десятью выступами; таким образом она является как бы составленной из двух совершенно разных частей. В древности, по всей вероятности, колокольня была значительно ниже, заканчиваясь круглым верхом, который сохранился и доныне, прячась за стенами верхней части колокольни в пределах третьего пояса. Совершенно особый интерес представляет колокольня внутри, где имеет три помещения, расположенных одно над другим. Теперь все помещения крайне изуродованы сквозными брешами для веревок, идущих от колоколов в самый низ. Для чего служили в свое время данные помещения, сказать определенно трудно, так как, с одной стороны, возможно предполагать, что это были келии, а с другой, если судить по нижнему или среднему помещению, это были казематы. Из общего обзора верхнего помещения можно догадаться, что именно в нем раньше висели колокола и помещались соединенные с ними железные часы, а следы, оставшиеся от надстройки верхней части, показывают, что в древности колокольня кончалась, именно, третьим поясом. Там же, по-видимому, находилось и дозорное место для наблюдений за врагом.

В самом низу колокольни свалены в беспорядке старые, трогательные и художественные, надмогильные памятники; внизу, в наружную стену вделана каменная плита с забеленной затершейся надписью под изображением горящего сердца и ветвей…

Рядом с Успенским собором и напротив колокольни стоит, приходящий уже в ветхость, небольшой каменный домик Петра Великого, служивший Царю во время неоднократных его посещений обители. Памятная монастырская записка говорит об этом так: «Император Петр Iизволил пребывать многие месяцы в оном монастыре; почему нарочно для пребывания Его была устроена особая каменная келия, в коей на одной стороне поставлен был иконостас со святыми образами. Вовремя ж сего Государя пребывания дано знать, что Гетьман Мазепа изменил. Посему изволил он, Государь, отправиться к Полтаве: и получа над врагами победу, обратно заезжал и слушал молебен». Здесь, в свободное время от государственных забот, Царь любил беседовать с просвещенными старцами монастыря и многих одаривал особым вниманием. В настоящее время иконостаса не существует, а сохранились два стула, очень любопытная расписанная кафельная печь и два портрета, на одном из которых, сильно потемневшем от времени и сырости, изображен во весь рост Петр I, а а втором, величиною около аршина Елисавета Петровна. Внутри домик очень невелик, имея всего 8 ¼ аршин в длину, 5 ¼ в ширину и 3 ½ аршина в высоту. Окон только три в комнате и два в сенях, из которых одно заделано. С Северной стороны домика прибит старый довольно характерный Императорский герб, а под самой крышей под карнизом позднейшая надпись: «В сем домике неоднократно пребывал Преобразователь России».

В 1791 г. домик обнесли новыми толстыми стенами, чтобы наверху построить деревянные игуменские келии, после чего домик стал именоваться «Келарскою», но впоследствии верх разобрали; а домик, хотя и неумело, реставрировали. Под ним имеется какой-то подземный ход, но куда он вел – неизвестно.

Обходя далее строения Свенского монастыря, нас остановят в четырех различных местах сада колоссальные подземные с верхним светом кирпичные галереи с малыми и большими помещениями, доходящими иногда до 10 аршин и больше в ширину и длину. Все галереи, занимаемая огромное пространство, были раньше соединены одним общим ходом с несколькими наружными входами, но теперь многое из них пообвалилось и внутреннее сообщение между ними стало невозможным. Сооружение их относится к старым временам. Еще задолго до царя Феодора Алексеевича при Свенском монастыре устраивались ежегодно большие ярмарки, имевшие огромное торговое значение почти для всей Руси. В 1682 г. в царской жалованной грамоте упоминается и о ярмарке: «при сем же и то сохранять, чтоб между многими месты славныя Свенская ярмарка имела повинность по прежнему без умаления… чтоб впредь тот торговый славный съезд прибавлялся, а не умалялся». Таким образом Свенская ярмарка, славившаяся еще до приписки Свенского монастыря к лавре, в это время достигает цветущего состояния, так как на нее съезжались не только свои русские купцы из разных мест, но бывали и иностранцы, особенно греки. Число ярмарочных лавок и торговых мест увеличилось до 700; здесь были целые ряды, называвшиеся кружевными, холщевыми, крашенинными, москательными, серебряными и т. п., а в книжном ряду торговали книгами из Печерска. Находились также лавки городских жителей, крестьян и т. д.; имелись трактиры, кабаки, харчевни, скотопригонный и конный дворы, бани, весы и оптовые склады виноградных вин. Для этих то складов и были построены громадные кирпичные погреба, где хранились не только вина привозные, но и горячее вино собственных монастырских заводов. В 1812 г., как говорят, брянские жители, пряча от французов свое имущество, складывали его в этих же погребах. В «Словаре учрежденных в России ярмарок», в статье «Свенский монастырь, Белгородской губ., Севской провинции», говорится: «Здесь бывает каждый год 15 августа великая ярмарка, которая целый месяц продолжается; на оную съезжается множество купцов из отдаленных мест», а при Петре I сюда, по его повелению, с целью закупки лошадей для сформирования конницы, приезжал даже светлейший князь Меншиков. В ярмарочное время, по царской грамоте 1683 г., открывалась по спорным и другим делам так называемая «Ярмарочная судебная палата», которой разрешено было «во время ярмарки между приезжими торговыми и всяких чинов людьми во всяких делах расправу чинить по указу великих государей и по уложению и торговых людей оберегать наместнику». В 1712 г. Киевский губернатор и наместник Смоленский князь Дмитрий Михайлович Голицын дал брянским бурмистрам инструкцию в 46 статей, — коею, между прочим, учреждались особый караул и заставы.

Ярмарка всегда располагалась у самой западной монастырской стены. Более подробные архивные сведения о Свенской ярмарке имеются лишь с 1716 г. Затем ярмарка постепенно упадала и с 1749 г. по указу Государственной Коммерц-Коллегии начиналась же не с 15 августа, а с 1 сентября; так было до 1790 г., после которого она начиналась с 6 октября и продолжалась до 1 ноября, наконец, в 1864 г. она перенесена в Брянск. Но за долгие годы своего расцвета, она ярко характеризовала значение монастыря, привлекала к нему богомольцев и широко разносила его славу.

В конце концов нельзя не упомянуть хотя бы о некоторых лицах родовитых фамилий, похороненных в монастыре, к числу которых относятся: предки поэта Тютчева, И. А. и Д. И. Тютчевы, Небольсины, Н. Д. Панютин, Е. М. Салтыков, Г. Е. Веревкин, А. Похвиснев, князь Г. А. Мещерский и много других. Некоторые из их могил украшены памятниками, невольно обращающими на себя внимание, типичными для эпохи, простыми, но художественными, и напоминающими дни расцвета обители.

Закончив краткое описание Свенского монастыря, я должен отметить, что он впереди еще ждет не только своих ценителей, но и более серьезных исследований. Такой поистине интересный и живописный уголок родной старины было бы обидно обойти вниманием.

Знаменский М. Свенский монастырь // Старые годы. – 1915. – июль-август. С. 82 – 93. 


error: Копирование запрещено!