По случаю торжественного перенесения мощей святителя Феодосия из Спасо-преображенского собора в Борисоглебский, состоявшегося 26-го сего октября, и ранее, в день празднования годовщины открытия мощей святителя (9-го сентября), у обоих упомянутых храмов и возле прилегающего к ним бульвара можно было видеть множество простого народа, приходившего помолиться у раки черниговского чудотворца. Все это временное население Чернигова размещалось тут же, вблизи соборов.
Среди громадной толпы крестьян, любопытных глаз мог заметить несколько кружков особенно людных, сошедшихся вплотную и видимо чем-то привлекавших к себе остальных паломников. Действительно, ухо простолюдина услаждалось здесь псалками, духовными стихами, что распевали народные рапсоды, слепые старцы, они же калеки-перехожие, они же южно-русские лирники и кобзари. Играть на лире в городе публично им однако нельзя было, и потому весь свой репертуар, начиная с Алексея божьего человека – старцы напевали без аккомпанемента, выводя своеобразную мелодию стихов вполголоса.
Без сомнения, псалки лирников в каждой местности должны представлять более или менее заметные варианты и было бы весьма желательно, если бы кто собрал эти произведения народного творчества в том именно виде, как они существуют теперь.
Выходы из крестьянской мало развитой среды, калеки-перехожие, старцы, лирники, большей частью ослепшие в детстве, перенимают текст стихов друг от друга исключительно устным образом. Так преемственно из поколения в поколение, и притом совершенно случайно, переходит содержание псалок. Само собой разумеется, подобная передача стихов, где все держится на памяти, те или другие уклонения неизбежны, и вот почему желательно бы собирание псалок или других народных произведений.
Помимо важности самого текста в полном его составе, как он сохранился, некоторые частности, иногда отдельные выражения бывают чрезвычайно интересны. Вот пример обусловленной ассоциации в одном стихе псалки «Двенадцать пятниц», переданной одним из черниговских старцев.
Для сравнения приведем начало псалки по двум брянским редакциям:
Придите, братие.
Послушаем про писание про Божие,
От Святого отца нашего
Папа Клима рымского.
Есть написано
Двенадцать временных в году пятниц.
Первая великая временная пятница
После Сырной недели, на Хвёдоровской.
Кто ету пятницу будет посты постить, и пр.
Вторая редакция:
……………………
Первая великая пятница
Протии Сырой недели на Хвёдора… **.
* Записано от слепого старца Прокофья Егорова из с. Голяжья, Брянского уезда (+ 1895)
** От слепого нищего Козьмы Черевкова из с. Упорья, того же уезда.
Черниговский калека-перехожий так поет это в своем местном изводе:
Устаньте вы, братие,
Вы послушайте,
Што написано у нашей книhи
Двенадцать пятниц у hаду пятница
После Сырной недели, вже Нахвёд даровав. *
Предполагая в последнем случае обмолвку со стороны лирника, мы переспросили его, причем подсказывали истинный смысл стиха, и в ответ два раза получилось утвердительное: «Нет, не Хвёдор, а Нахвёд даровав».
Таким образом получилось: После Сырной недели, на Хвёдоровской, Протии Сырной недели на Хвёдора и После Сырной недели, вже Нахвёд даровав. И кто может поручиться, что в будущем не образуется еще каких-либо вариантов, если где-нибудь теперь уже не существует их несколько?
Обстоятельство это чисто филологического свойства, имеющее значение для народной этимологии. Но в данном случае исследователя старины должно остановить на себе еще другое – это живу-
* От слепого нищего Ивана Силки, крестьянина с. Киселевки, в 12 верстах от Чернигова.
честь в простом народе наиболее излюбленных легенд с теми образами, которые отвечают духовным и нравственным идеалам русского человека. Таков, например, стих об Алексее, где представлен не строгий аскетизм, доступный не всем, а лишь удаление от мира с его греховными соблазнами. Или образец высокой сыновней любви в Федоре Тироне, выручающем от змея-горыныча свою мать Хведоресу Микитишну, которую он везет затем «на правой на ручечке, на голове на темячке». Далее: Василий Касарецкий (Кесарийский), стих обличительный против пьянства (порок издревле русский, борьба с коим идет с назапамятных времен); Егорий Храбрый, «отвержающий» веру христианскую; Книга Голубиная, где столько детски-простого народного миросозерцания и космогонии; псалка о двенадцати пятницах, изображающая великое значение поста, и проч.
Там же, в этих кружках, где центром были кобзари, любопытный мог наблюдать еще одно явление.
Изредка слепые перебрасывались между собою несколькими отрывочными фразами на непонятном языке. Зная этот последний по другим источникам, мы заинтересовались речью черниговских старцев, и по нашей просьбе двое из них, крестьяне Сергей и Ефим Штупуны из села Киенки (в девяти верстах от Чернигова) сообщили небогатый лексикон своего тайного языка. Некоторые выражения отсюда сходны с таковым же языком почепских лирников * и брянских низих **, иные разнятся лишь слогоударением, и в таких случаях старец, делая поправку нашего вопроса, замечал, что-де «у вас hоворят тяжко, а у нас ниzко».
Основа тайного языка нищих – греческая, куда с течением времени пришло много других элементов. Что до начала сего криптоглоссона, его происхождения, то до сих пор он все еще представляет трудно разрешимую загадку.
* См. Брянский Вестник, 1894 года, №19, стр. 155
** Там же: 1895 года, №9, стр. 58