q
Подписывайтесь на наши аккаунты в соцсетях:
 

Горелая О.Н. «Криптоглоссарий» Павла Никитича Тиханова

Горелая О.Н. «Криптоглоссарий» Павла Никитича Тиханова / I Тихановские чтения: Матер. науч.-практ. конф. : 14-15 ноября 2006 г. / Брян. обл. науч. универс. б-ка им. Ф.И. Тютчева. — Брянск, 2007. С. 274-282

Есть и таких много на свiтi знайдует
Лежнюв, котрие, в миру ходячи, плутуют.
Будет иний здоровим, да не хочет робить, –
Потреба б такого сiм раз на день кием бить.

Климентий, Зиновьев сын, иеромонах времен Мазепы. Рядом примечание П.Н. Тиханова: «Отзыв сравнительно мягкий».

Человек потрясающе разносторонний, энциклопедически образованный, известный краевед и историк, Павел Никитич Тиханов проявил себя и как чуткий филолог, составив наиболее полный из известных нам словарь тайных языков – «Криптоглоссарий. Язык нищих, арестантов, офеней, прасолов, шулеров: музыка, жаргон».

Сразу оговоримся, статья написана по материалам черновиков П.Н. Тиханова, хранящимся в отделе рукописей РНБ, значительно более полным по сравнению с его книжечками, выпущенными в 1890-е годы. [1] Так как некоторые места рукописи и

книг совпадают, часть цитат приводится по книге П.Н. Тиханова «Тайный язык нищих. Этнологический очерк».

Материалы для словаря собирались и обрабатывались годами, если не десятилетиями, а началось все в Брянске. Вот как пишет об этом Тиханов: «Давно как-то, во время летнего пребывания своего в Брянске, я пригласил к себе одного слепого старца, калику перехожего, и попросил его передать мне говорком все те духовные стихи, что он обычно псалит моля тем прохожих о спасне […] когда записывать уже было нечего, я в разговоре намекнул, что у старцев и нищих, сколько известно, есть свой язык, которым они иногда перебрасываются между собой не желая быть понятыми от посторонних. Собеседник подтвердил это и тут же на мою просьбу продиктовал все что мог припомнить или что знал из своего тайного языка […] Выражения эти образовали небольшой лексикон, представляющий любопытную страницу русской этнологии». [10;1] В записях П.Н. Тиханова сохранилось имя старца, передавшего ему тайные знания, перечень слов сопровождается таким замечанием: «Вот словарь тайного языка брянских нищих, записанный от слепого старца Карпа Антонова Перфильева, из села Голяжья, Брянского уезда» [8].

Впоследствии Павел Никитич, видимо, заинтересовался  тайным языком как жизненным явлением в целом, начал изучать причины его возникновения, среду бытования, даже дал прогноз ожидающего его будущего. Он отмечал, что «…едва ли не в каждом слое общества, и притом на всех его ступенях – есть или по крайней мере был какой-либо особый, свой тайный язык, обусловленный тою или другою необходимостью. Такова, повторим, была христианская символика, носящая характер прообразовательный, таков таинственный язык икон, божественных изображений; таково шифрованное письмо и всякий условный язык; таковы, наконец, вымирающие остатки тайного языка нищих, старцев, быть может, некогда употреблявшегося в среде наших первых паломников, ходивших в христианский Восток для поклонения святыне, и занесенного ими оттуда; таков же тайный язык офеней, почти во всем сходный с нищенским и без сомнения подобно ему образовавшийся под сильным влиянием греческим».[8]

Собирая слова и выражения тайных языков, Тиханов накопил огромное количество фактического материала, разработал на его основе теоретические положения, касающиеся происхождения языка офеней и нищих в целом, этимологии отдельных слов и выражений, словообразования и грамматики. Собственную гипотезу происхождения языка офеней и нищих он высказал только после обстоятельного анализа взглядов на данную проблему различных ученых, среди которых — Даль и Срезневский: «У первых (офеней) он мог явиться вследствие потребности при сношениях с греками, с которыми русские или непосредственно приходили в соприкосновение в самой Византии, или по северному побережью Черного моря, или же сталкивались с ними в Болгарии, в местах, лежащих по Дунаю. Есть известие, что торговля русских купцов с Византиею чрез Черное море и с мусульманскими странами чрез Каспийское, – производилась еще в сороковых годах IX столетия, самые же торговые связи образовались, конечно, хоть несколькими десятилетиями ранее. […]

У вторых (нищих) – это остатки того малого разговорного языка, что некогда приходилось употреблять русским странным людям во время путешествия своего также на юг, на Афон и в Палестину. Известно, что стремление русских ко Святым местам современно просвещению России христианскою верой, и едва ли уже не с этой поры отмечается у нас бродячий люд».[10;26-27] Гипотеза Тиханова представляется обоснованной, так как подтверждена многими примерами. Например, после перечня слов брянских нищих он делает такой вывод: «Из этого материала видно, что многие слова несомненно греческого происхождения (наприм.: Ахвес, галость, декун, кресо, трепелый, херка, и проч.), если же добавить к сему выражения офенские, также греческие, то получится процент еще больший».[10;20]

Словарь П.Н. Тиханова уникален не только своей тематикой [2], но и структурой словарных статей. Каждое слово (или выражение) сопровождается объяснением лексического значения (отражена и многозначность слов), по возможности прослеживается этимология, рассматривается способ образования слова, приводятся примеры использования его в речи. В некоторых случаях Павел Никитич проводит параллели со словами и выражениями из других языков. [3] Яркий пример – объяснение выражения «адмиральский час»:

«Адмиральский час – обычай, некогда существовавший при Основателе Российского флота – в одиннадцать часов дня пить водку с своими сотрудниками, нередко в австерии (аустерии) [4] […], при Петре была основана в Москве и Петербурге. Полдень – время закуски или обеда». Рядом такой отрывок:

– Ваше благородие, пакет… предписание…

– Пакет? Предписание? – удивился я.

– Откуда еще? От кого?

– Из батарейной канцелярии, ваше благородие… от командира батареи.

Что за притча, – подумал я. – Батарейная канцелярия от меня в 20 шагах, заходил я туда сегодня раз двадцать – и ничего; батарейного командира тоже видел, беседовал с ним и даже в «адмиральский час» водку вместе пили – и все было ничего, ни слова о каком-либо новом поручении. А теперь на вот: в запечатанном конверте… и проч.» (Бирж. Ведом. 2 изд. 15 янв.)

Далее: «Ср. Admiral of the red – человек, красное лицо которого обнаруживает приверженность к крепким напиткам (В. Бутузов: Словарь особенных слов, фраз и оборотов английского народного языка. Спб., 1867.)».[7]

Очень важным Тиханов считал указание местности, на которой распространен тот или иной тайный язык, так как: «Язык нищих и калик перехожих, язык офеней, отверницкая речь, катрушницкий лемезень, любецкий лемент, язык лаборей, и проч., – все это ветви одного дерева, потомки одного отца, выродившиеся вследствие различных требований и условий жизни и затем принявшие в себя оттенки местного говора». [10;30] Анализируя различные мнения по поводу argot, Павел Никитич приводит следующее рассуждение В. В. Крестовского: «…Характер московского argot уже несколько разнится от петербургского: в нем менее и даже совсем почти нет звуков нерусских, допускаются только одни татарские, и это точно также зависит от того, что состав жульнических (мазурнических) обществ в Москве более петербургского носит на себе характер почвенный, российский. Москва как будто и во всем старается проводить свои собственные, славяно-московские тенденции…» [8] При рассмотрении диалектов языка нищих Тиханов большое внимание уделил брянскому говору, но при этом не забывал и о других российских губерниях, например: «Жеребячья порода – так в Калуге называют лиц, происходящих из духовенства». [7]

Рассматривая грамматику тайного языка нищих, офеней и т.д., Тиханов отмечает, что «образовавшись под влиянием русской речи, тем самым во всем строе своем и во всех своих видоизменениях подчиняется законам языка господствующего, великорусского. Особой грамматики сего языка поэтому нет и быть не может, иначе за жаргоном или каким-нибудь языком искусственным следовало бы признать самостоятельность, на что он права не имеет. […] Возьмем на выдержку слово микрый – малый. Это чисто греческое слово русский человек освоил и сделал отсюда: микренький – маленький, микрец – малец, и проч. […] Склонение всех этих слов будет совершенно русское, причем числительные подчиняются или русским законам или строю языка церковнославянского. Местоимения или общие с языком русским, или же свои (у офеней). Спряжение глаголов – русское. Так, взятое с греческого кимать будет: кимаю, кимаешь, и т. дал. Наречия, предлоги и союзы, также как у офеней, в музыке, и проч. – русские, но междометия, как производная часть русской речи – могут быть свои». [10; 20-21]

Интересны для исследователей экскурсы в историю, встречающиеся и в очерке «Тайный язык нищих», и в черновиках. Тем более, некоторые из них касаются непосредственно Брянщины. Например:

«Патент и пакент – кабак, сменивший питейный дом, каковой […] заменила «казенная винная лавка». Питейные дома в Брянске носили названия, ставшие историческими. Так, недалеко от арсенала, у подошвы Покровской горы, при самом на нее подъеме, стоял «Кузнечный» питейный дом; возле орловской заставы, у Галерного двора, что ныне артиллерийский склад, а в старину была верфь гребных судов – находился «Морской питейный дом; у соляных казенных магазинов – «Соляной»; был «Стрелецкий» питейный дом, «Лубянский», «Кананыкинский», и др.» [6]

А слово «братина» сопровождается не только определением («чаша вроде горшка, металлическая или сделанная из другого материала, с поддоном и с кровлею»), но и описанием нескольких братин наиболее замечательных. Большой интерес представляют отсылки к рукописям, собранным Тихановым, данные им описания различных обычаев. [5]

В материалах к словарю не только слова, выражения, объяснение их лексического значения, но и множество заметок, касающихся невербальных способов общения (страницы черновиков пестрят вклейками из различных газет, журналов, книг и т.д.), например, о языке цветов, языке перчаток. Приведем одну из них:

«Язык перчаток.

Если хотят сказать да – роняют одну из перчаток.

Если нет – их мнут в правой руке.

Если хотят показать равнодушие – снимают с левой руки перчатку до половины.

Если хотят сказать: следуйте за мной – обеими перчатками ударяют себя по левому плечу.

Чтобы сказать: я вас больше не люблю – потихоньку хлопают себя перчаткой по подбородку.

Я вас ненавижу – вывертывают перчатку наизнанку.

Чтобы спросить: любите ли вы меня? – надевают перчатку на левую руку, кроме большого пальца.

Если хотят сказать: я вас люблю – роняют обе перчатки на пол.» (Курск. Губернские ведомости, 86,96). [8]

Тиханов нередко выходил за пределы темы своей рукописи, расширяя ее границы до описания жизни, привычек и развлечений своих героев – носителей языка. Так, попали в его словарь описания тюремных игр (название каждой игры – выражение, понятное только «сидельцам»). Например: «Голоса слушать – каждый из участвующих становится на свою койку и начинает издавать музыкальные ноты. Очередь доходит до новичка: его схватывают, дерут за уши и за волосы, бьют и пинают, и когда он начинает кричать – арестанты говорят, что у него голос лучше всех: «Так лихо поешь, что всем подольше послушать хочется». И бьют, пока не натешатся». [7]

Через изучение тайного языка Тиханов открывал для нас особый мир, загадочный, привлекательный, опасный. Он сумел соединить в своей работе научный подход к проблеме с занимательностью интеллектуального детектива.

Труд Павла Никитича Тиханова был, видимо, почти закончен. Он уже подобрал библиографию и составил список литературы. К сожалению, до сих пор его исследование не опубликовано полностью и, следовательно, не доступно читателям, всем тем, кто интересуется языком и его историей.

 

Примечания
  1. П.Н. Тиханов. Криптоглоссарий. Отрывок. (Представление глагола «выпить»). – С.-Петербург, – 1891 г.; П.Н. Тиханов. Тайный язык нищих. Этнологический очерк. – Брянск, типография А. Арцишевского, 1894 г.
  2. Как отмечает сам собиратель, до него подобные опыты уже были: «…несколько слов белорусских старцев помещено в Материалах для сравнительного словаря (С. Микуцкий) и затем как нечто самостоятельно целое – в Сборнике Отделения русского языка и словесности Императорской академии наук под заглавием: «Русско-нищенский словарь» (Ф. Сцепуры), с отзывом о нем академика Бычкова…» [8]
  3. К сожалению, в издании 1894 г. «Тайный язык нищих. Этнологический очерк» к словам даны очень краткие пояснения, как говорит сам автор, из-за недостатка «средств местной типографии».
  4. Аустерия (австерия) – гостиница, трактир, харчевня, питейный дом. Говоря об этимологии данного слова, Тиханов приводит не только научную точку зрения, но и народную: «Название аустерии (австерии и остерии) производят от немецкого gasterey […] По любимому Русскими сближению […] производят истерию от истеряния, траты». [7]
  5. В отрывке из «Криптоглоссария», который был назван П.Н. Тихановым «Представление глагола выпить» и даже издан отдельной книжицей в 1891 г. читаем: «В собрании рукописей составителя сего словаря есть тетрадка скорописью XVIII века, озаглавленная: «Книга, содержащая в себе описания как […] меды варить, фрукты делать сахарные, и протчие, с ценами по московской покупке». Всего там 98 наборов или сортов водки…» А слово «боровик» сопровождается таким объяснением: «Торговля (при откупной системе) производилась ведрами из бочек на меду, а в чарочной продаже из боровиков. Это была круглая медная глубокая чаша с широкими полями, вместимостью около ведра, и вставлялась она посредине стойки, т.е. прилавка, отделявшего часть заведения (питейного дома, харчевни и т.п.) для посетителей. В эту чашу опускались довольно тяжелые с длинными ручками, узким верхом и широким дном медные листы в одну двадцатую, пятидесятую и сотую часть ведра, из которых выпить и не расплескать жидкость или вылить в чистую не было никакой возможности. Стойка была довольно высокая: посудина покупателя с воронкой или стакан ставились на поле боровика, и все что расплескивалось и оставалось в мере – стекало обратно в боровик. Туда же выливались остатки из недопитых стаканов потребителей». (Русский Вестник: 1885. III. 307.) [7]

 

Источники
  1. РНБ, Ф. 777, оп. 3, д. 170./ Тиханов П.Н. Криптоглоссарий. Язык нищих, арестантов, офеней, прасолов, шулеров: музыка, жаргон. – Петербург, 1891. – 29 л.
  2. РНБ, Ф. 777, оп. 3, д. 171. /Тиханов П.Н. Криптоглоссарий. Представление глагола: Выпить. Словарь пьяниц, нищих, воров и т.п. (т.1) Черновой автограф. – 206 л.
  3. РНБ, Ф. 777, оп. 3, д. 178./ Тиханов П.Н. Тайный язык нищих : этнологический очерк. – 1890-е гг. – 65 л.
  4. РНБ, Ф. 777, оп. 3, д. 280./ Тиханов П.Н. Словарь нищих, пьяниц и воров – Криптоглоссарий. Картотека: А-В. – 83 л.
  5. Тиханов, П.Н. Тайный язык нищих : этнологический очерк / П.Н. Тиханов. – Брянск : типография А. Арцишевского, 1894 .
error: Копирование запрещено!