ХРОНИКА
В заседании думы 8го сего апреля рассмотрены были следующие дела:
- Доклад управы о выдаче пособия бывшему старшему пожарной команды М. А. Линеву, пострадавшему на пожаре. — Выдать одновременно 100 рублей.
- Выбор торгового депутата. — Большинством голосов избран И. И. Могилевцев.
- Заявление И. Г. Новикова о возобновлении с ним договора на арендуемый участок лугов.— Луга оставить за Новиковыми с надбавкой 100% за аренду (до сего времени 8 десятин слишком ходили за 12ти-рублевую годовую плату; предложение В. Н. Андронова, поддержанное другими гласными, отдать луга с торгов — большинством голосов отклонено).
- Заявление А. П. Комарова о продаже ему участка городской земли, арендуемого под канатную фабрику.— Не рассматривалось.
- Заявление А. С. Комаревой о продаже ей участка земли арендуемого под мельницу и керосиновый бак.— Тоже.
- Заявление врача городской больницы о назначении в больницу второго врача.—Тоже.
- Прошение Н. П. Ивановой о выдаче единовременного пособия за службу умершего мужа ее М Г. Иванова. — Ассигновать Ивановой 120 р., разделив эту сумму на два года, с выдачею ее по 5 рублей ежемесячно.
- Заявление крестьянки Поваровой об отдаче ей в аренду участка усадебной земли.— Просьбу удовлетворить.
- Доклад ликвидационной комиссии брянского общественного банка по поводу взыскания долга с конкурсного управления Мальцовского товарищества. — Поручить ликвидационной комиссии произвести взыскание.
- Циркулярное предложение орловского губернатора по поводу предстоящей первой всеобщей переписи населения Российской Империи. — Принять к сведению.
- Доклад городского головы о праздновании и городом предстоящего в мае месяце сего года Священного Коронования Их Императорских Величеств. — Поручить особой комиссии выработать порядок сего празднования.
- Уведомление благочинного о награждении золотой медалью старосты кладбищенской церкви П. А. Терехова. — Принять к сведению.
- Выборы членов комиссии для раскладки государственного налога и других сборов на 1896й год. — Избраны в члены лица, бывшие и в прошлом году: Г. А. Иванов, П. Е. Куров, В. И. Андронов и Д. Ф. Федоров.
- Доклад управы о состоянии Успенского моста (через Нижний Судок). — Ремонтировать мост до замены деревянных стен канавы каменными, с аркой для моста.
- По докладу городского головы об уступке четырех десятин земли под устройство кирпичного завода для нужд возводимого Сухарного завода, за что предлагается в течение двух лет ежегодно по 500 р. — поручить управе заключить условие с бароном Дершау.
- Предложение А. А. Кушлянского об устройстве пешеходного моста через Верхний Судок – принять.
—
С будущего академического года в нашей женской гимназии открывается приготовительный класс.
—
Профессор Войслав, сколько нам известно, решительно отказался от всякого участия по заглушению прорыва в арсенальном артезианском колодце, где промоина к стороне кузницы (новая воронка) уже теперь достигает глубины 37ми аршин. Размыв прогрессивно идет чуть не по два аршина в сутки. В среду прибыл инспектор арсеналов генерал-лейтенант А. А. Фишер. Кузнечные работы в арсенале продолжаются и для новых мастерских отведено помещение в Литейном доме. Вместе с разбором здания потерпевшей кузницы, на днях начата разборка трубы, что к стороне набережной.
—
С 15го сего апреля начинается взнос денег по квартирному налогу.
—
Как-то мы говорили о недостаточности у вас почтовых ящиков, но и существующие далеко не удовлетворяют цели: или они испорчены, или же с самого начала поставлены весьма неудобно, так что пользоваться ими можно с трудом. Таков наприм. ящик у магазина Аверьянова. Человеку среднего роста не достать рукою до его отверстия, а если достанешь его и откроешь, то письмо обыкновенного формата едва-едва пролезает внутрь. О других отправлениях нечего конечно и думать, и каждый раз посему надо подниматься на гору и идти к самой почтовой конторе. В хорошую погоду это еще туда-сюда, но в распутицу, когда пройти и несколько сажен по топкой и вязкой грязи составляет подвиг, над отправкой письма или бандероли задумаешься. Желательно бы видеть ящик в центральном месте города устроенным по образцу такового же при конторе. Затем необходимо бы нужно поставить ящики при госпитале, на Петровской горе и у дома Баженовой.
—
Несколько времени назад мы привели пример того, как из одного магазина отпустили сахар вместе с паточными леденцами, а в другом к сахару прибавили снетков. Случаи небрежного отношения к публике продолжаются. Так, нам сообщают, что на требование чаю одной фирмы – отпущен был чай Ротермунда, что узнали лишь дома, когда развернули пакет. Конечно не переменять было стать, идти опять три-четыре версты, и вот пили Ротермунда, но кто знает привычку к известному сорту чая, и притом уже раз избранной фирмы, тому понятно будет неудовольствие от такой неожиданной замены. При покупке сыру никогда не покажут его и не предложат пробы, а только лишь говорят что есть на такую-то и на такую-то цену, почему не редкость увидать дома нечто не то вроде мыла, не то еще чего-то похожего на что-то. И с этим надо мириться, потому что не идти же опять на базар в грязь по колено и по убийственной мостовой. Нельзя сказать, чтобы здесь играло роль «не обмануть — не продать», скорее невнимание происходит от недостатка конкуренции: все равно, мол, к нам же придешь, больше достать не у кого. Но если действительно таково мнение наших коммерсантов, то можно пожалеть о них, а покупателям не мешает тщательнее осматривать свои покупки тут же в магазине.
—
В субботу на прошлой неделе Привокзальный мост разорвало, и вследствие сего некоторое время переправа производилась на баркасах, после чего в этом месте устроен был паром на берлине.
В «Орловском Вестнике» (№ 91й) сказано, что «мост в Брянске снесен». Вероятно известие это должно относиться к Привокзальному мосту. Но сообщение это неверно: весь Привокзальный мост стоял на своем месте, а его лишь напором льда разорвало. В настоящее время мост наведен.
—
Второй концерт знаменитой певицы Шуры молдаванки и Алякринского, назначавшийся на 10е сего апреля, не состоялся за неприбытием публики.
—
Весенний разлив Десны в нынешнем году не особенно велик: до сих пор уровень реки против ординара поднялся на сажень с небольшим.
—
С 1го марта в двух пунктах Брянского уезда производится случка маток с темными жеребцами:
В с. Литовниках, где помещение дано в первый раз Н. П. Неболсиным, два заводчика: «Канне», гнедой арден выводной, четырех лет, 2 ½ вершков, за случку 2 рубля, и «Звонок», карей масти, рысистый, также четырех лет, 3 ½ вершков, за случку 2 рубля.
В Бацкине (помещение дано бесплатно в первый раз М. М. Похвисневым), также два жеребца: «Ветрогон», светло-серой масти, рысистый, четырех лет, 4 ¾ вершков, за случку 3 рубля, и «Калач», темно-серый арден, трех лет, росту как и «Вестрогон», за случку 1 рубль.
Для первых трех заводчиков назначено 80 садок, для четвертого – 40. Случка продлится до 15го июня и будет производиться всякий день, кроме двунадесятых праздников.
Сверх объявленной платы – никакого сбора, ни деньгами, ни фуражом отнюдь не дозволяется.
—
Брянску, что называется, везет, точно по пословице: «не было ни гроша — а вдруг алтын». Долгое время о нем не было ни слуху, ни духу, и даже когда сгорел он почти весь дотла, об этом происшествии как о чем-то обыденном сообщил недели через две в столичную газету какой-то проезжий: так корреспонденция и подписана псевдонимом или в действительности проезжим, в самом же Брянске не нашлось никого, кто мог бы оповестить о страшном несчастии, об исчезновении целого города.
Времена изменились. По поводу арсенального колодца и провала части стены кузницы явилось несколько сообщений. Каковы эти корреспонденции вообще — читатели могли судить но неоднократным выдержкам, у нас при веденным, и не далее как в прошлом нумере мы дали образчик знания корреспондентом нашего города.
Теперь в «Орловском Вестнике» (№ 89й) находим новое подтверждение истины, что бумага все терпит.
Некто доктор Е. Грейлих поместил в названной газете письмо, озаглавив его: «Проект, каких немного». Дабы можно было лучше ориентироваться в этом письме, приводим его все, без сокращений:
«Появившаяся не так давно на страницах «Орловского Вестника» статья г. Широкова поведала миру об измышлении брянского уездного земского собрания. О многих и разнообразных попытках эксплуатации сельского учительского персонала приходилось нам слышать за последние годы; но мысль возложить на сельских учителей и врачебную функцию впервые изобретена брянским уездным земским собранием в его тридцатую очередную сессию. Сами практичные и эксцентричные американцы еще не додумались до этого; да, разумеется, и не могут додуматься, потому что у них есть здравый смысл, который говорить им, что нельзя изобрести такого орудия, которое и новь поднимало бы хорошо и служило бы экипажем для призовых бегов.
На обоих минувших всероссийских съездах «сельских хозяев» и «профессиональных деятелей» вопрос о том, можно ли возлагать на сельского учителя дело проведения сельскохозяйственных знаний в народную массу, был разрешен с редким единодушием иь отрицательном смысле.
Можно же себе представить, какое изумление вызвало бы предложение сделать из учителей еще и лекарей. Уже само по себе дело сельского учителя так обширно, сложно и требует так много времени, что дай Бог, чтоб оно одно было выполнено добросовестно. Мыслимо ли прибавлять к нему еще более сложное дело врачевания, да еще делать его обязательным, с назначением такому учителю — лекарю особого жалованья за это? Правда, это жалованье невелико; правда и то, что очень заманчиво для людей с сильно развитой хозяйственностью иметь врача за 20 р. в год, но такого рода хозяйственность называется кулачеством или иначе – меняньем на грош пятаков. Никто не станет спорить против того, что было бы очень полезно и желательно, чтобы сельские учителя ознакомились с известным, доступным для них курсом гигиены, излагающим насущнейшие санитарные требования, без выполнения которых не может быть ни физического, ни душевного благоденствия человека; но изучить «курс медицины» в несколько летучих лекций, и такого рода выученикам вручат врачевание народа – это чрезвычайно плачевная идея. Едва ли такой лекарь будет многим выше знахарки или «деда», та как ни произвести точного распознавания болезни, ни провести надлежащего лечения ее он не может; а между тем, если он человек невежественный, то почувствует в себе авторитетность неизмеримую, что всегда свойственно всем недоучкам, и будет действовать с чрезвычайной развязностью, пока не попадет на скамью подсудимых за незаконное врачевание. Надо, впрочем, думать, что до этого дело не дойдет, и этот вразумительный проект благоразумно останется неосуществленным».
В ответ на это приведем выписку из журнала 30го очередного брянского уездного земского собрания 29го сентября 1895го года. В журнале его (заседание 5е) между прочим изложено следующее:
«Предложение гласного В. Э. Ромера — просить управу войти с запросом в орловскую губернскую земскую управу, не может ли она допустить к слушанию в богоугодном заведении медицинских курсов посылаемых брянской земской управой учителей и учительниц земских сельских школ во время четырех каникулярных месяцев, и за какую плату, а также запросить учителей и учительниц этих школ не изъявит ли кто из них на вышеозначенное предложение своего согласия, с тем чтобы по прослушании ими медицинского курса в орловском богоугодном заведении, они в свободное время от прямых своих обязанностей по школе — подавали бы медицинскую помощь приходящим к ним больным, за каковой труд они будут получать от управы добавочное содержание, и о результате по этому делу представить 31му очередному земскому собранию доклад с своим заключением.
Собранием постановлено, большинством 28ми против одного: предложено гласного Ромера принять».
Спрашивается: есть ли в этом предложении почтенного гласного что-либо похожее на то, что говорит в своем письме г. Грейлих, и достоин ли проект г. Ромера того глумления и издевательства, как это позволяет себе делать в «Орловском Вестнике» доктор медицины?
Мы не были на заседании когда обсуждался проект В. Э. Ромера, но, кажется, не ошибемся, если выскажем предположение, что в данном случае земским собранием руководила благая мысль и в основе ее лежит здравый смысл — призвать на помощь народу таких именно лиц, кто ближе стоит к нему и чаще всего с ним соприкасается.
Кому скорее как не деревенскому учителю могут быть известны какие-либо несчастные случаи в той или другой семье, представителем которой он каждый день видит ученика в своей школе? Подать первую необходимую помощь заболевшему, подать ее до прибытия врача или даже фельдшера, вырвать лечение народа из рук знахарей и колдунов, у которых вместе с невинным нашептыванием, наговорами и заклинаниями почти всегда к услугам больных сильнодействующие вещества и яды, как наприм. мышьяк, сулема, купорос, и т. п., вот что главнейше имело в виду земское собрание принимая проект г. Ромера. Если существует целая литература популярной медицины, если в любом, даже грошовом календаре считается небесполезным печатать различные сведения о принятии мер в каких-либо экстренных случаях заболевания, то почему сельский учитель, нередко единственный в деревне человек правильно и разумно понимающий ту или другую меру, тот или другой способ предотвратить дальнейшую опасность, почему учитель не может сделать этого до прибытия фельдшера или врача?
Затем, никакого авторитета врачевания на сельских учителей никто никогда не думал возлагать, никто не думал делать из них лекарей, и за подание ими первой необходимой помощи никто никогда ее привлечет их на скамью подсудимых. Говорить так — значит умышленно извращать дело, закрывать на него глаза, и умышленно отрицать пользу, какую сельский учитель может принести народу в борьбе с невежественным знахарством.
Наконец, о жалованьи учителям за подание медицинской помощи, до сих пор, сколько нам известно, в земстве не поднималось речи, и 20 р., цифра фигурирующая в письме г. Грейлиха и названная им «кулачеством земства» — всецело относится к области вымыслов.
Проект В. Э. Ромера в статье г. Грейлиха называется «измышлением (?) брянского земского собрания». Не знаем, как назвать вышеприведенное письмо самого г. Грейлиха, которое, несомненно, продиктовал ему «l`озлобленный ум»: только этим последним обстоятельством и можно объяснить тот абсурд, какое оно представляет собою от первой строки до последней.
—
В том же 89м нумере «Орловского Вестника» за текущий 1896й год в числе перлов «от собственных корреспондентов» находим такую тенденцию из Брянского уезда:
«Пасхальная неделя прошла необыкновенно тихо и скучно. Содержатели питейных заведений и те жалуются на плохую выручку. Подобное явление — редкость. Бывало крестьянин для увеселения своего сердца не жалел и последнего гроша, а нынче многие из крестьян просидели в хатах и на свет-то Божий не показывалась. Вообще на Пасхе не было того шумного разгула, к которому, между прочим, часто бывает склонен наш мужичок. Обычный наем конюхов и пастухов тоже прошел без особых кутежей. Правда, выпили «магарыча», немного покуражились, и затем разошлись по домам. Холодная погода не дала также крестьянским парням и девицам устраивать свои веселые хороводы. Словом сказать, серенькая и полная однообразия сельская жизнь в течение всех праздников не отличалась от жизни будничной, заурядной».
Если это по мистификация, то корреспондент или помешанный, или же здоровенный кабатчик.
Жалобы «содержателей питейных заведений» (как это мягко и деликатно: «содержатель» вместо целовальник или кабатчик), и сетование на то что мужик перестал пить и жалеет свой трудовой грош, в праздник не идет в кабак, а сидит у себя дома, в хате, с семьей, даже наем пастухов прошел ныне у мужика «без особых кутежей» — вот те ужасы, о коих из Брянского уезда сообщается в «Орловский Вестник».
Дальше этого некуда идти, это геркулесовы столбы позорного служения печатным словом.
—
В «Курских Епархиальных Ведомостях» напечатан следующий указ преосвященного Ювеналия, епископа курского и белгородского.
«Из личных бесед со многими священнослужителями нашей епархии, равно как и из письменных присылаемых мне жалоб, со скорбью убеждаюсь, что некоторые из священнослужителей и даже жен их (увы!) имеют отвратительно дурную и вовсе неприличную для служителей алтаря Господня привычку курить табак. Привычка эта, сама по себе противная здоровью и здравому смыслу, служить, сверх того, большим соблазном для прихожан, а в Евангелии, как все мы знаем, Господь возвестил великое горе тем, кто производит соблазн (Матф. XVIII, 6, 7), потому и считаю своим долгом предложить оо. Благочинным обратить на это особенное внимание и от моего имени требовать от всех подчиненных им священно- и церковнослужителей, подверженных нравственной болезни табакокурения, чтобы они, имея в памяти свои пастырские обязанности, из страха суда Божия за соблазн ближних понудили себя оставить эту греховную привычку. Со своей стороны, чрез эти строки, также усердно прошу о том же всех священно- и церковнослужители нашей епархии, имеющих эту гибельную привычку. Конечно, не трава грех, но пристрастие грех, тем более, что оно дает пасомым повод к справедливому осуждению своих пастырей. «Тако согрешающее в братию, и биюще их совесть немощну сущу, во Христа согрешаете» (1 Кор. VIII, 12).
Если скажут: трудно оставить долговременную привычку – отвечаю: правда, но возможно и должно это сделать ради Бога и Его повелений, в силу своего пастырского долга».
