ХРОНИКА
Открытие у нас навигации началось. В прежнее время весенний период несколько веселее отражался на торговой жизни Брянска: то была пора байдаков и плотов, сгонявшихся по Десне с разным товаром преимущественно в дальние губернии, лежащие по Днепру. Теперь после проведения железных путей характер сплава изменился. Судоходству кроме того много вредить все увеличивающееся мелководье нашей Десны, обмеление которой бывает иногда поразительно, фарватер и без того ничтожный — летом для судов даже с самою малою осадкой становится просто невозможен.
Пересыхание рек — явление прискорбное, на которое давно следовало бы обратить серьезное внимание. Пальятивы здесь не помогут, а нужны радикальные средства, и к числу мер наиболее пригодных в данном случае на первом плане надо поставить лесонасаждение: лес, как известно, имеет громадную важность вообще в жизненной экономит.
У всех перед глазами в природе совершается нечто недоброе, причем каждое уклонение от обычного, или теперь уж привычного течения, каждую аномалию стараются объяснить чем-то, и в конце концов не находясь разгадки. Давно, наприм., нет настоящей зимы, какая бывала прежде, зимы с морозами, снегом, вьюгами, и т. п. Вместо холодного времени со снежным покровом, у нас теперь что-то такое в роде осени и оголенная земля. Давно, замечается наплыв (да, именно наплыв) разных болезней, о каких прежде мы имели лишь слабое понятие, к числу их, между прочим, принадлежит инфлюэнца, акклиматизировавшаяся у нас и свившая прочное гнездо. Такие болезни народ обыкновенно называет «поветрием». Давно у нас нет настоящего лета, такого какое бывало прежде: и вёдро и непогода, бывало, чередовались, была «благодать», как выражается опять тот же русский человек. Вместо этого пошло тоже нечто не совсем обычное: или безмерное выпадете влаги, соединенное с анормальным летишь холодом, или такая случится засуха, что все погорите. Понемногу начинаем привыкать и к такому необычному, редкому прежде явлению, как неурожай или недород. Волга-матушка и Днепр-кормилец отошли в область преданий с своими эпитетами, понемногу вслед за ними мелеют и притоки их. Кто видел и знаете нашу Десну лет тридцать-сорок тому назад, тот удивится взглянув на нее, когда летом она обращается чуть не в Судок, грязный, мелкий ручеишка. Возле базарной площади кроме того река вследствие засорения от близости базара порастает травой: это в прежнее время на самом-то глубоком месте, откуда чуть не саженных сомов таскали.
Сразу, вдруг помочь такому горю, конечно, нельзя. Здоровье, говорят, выходит пудами, а возвращается золотниками. Также и здесь. То, что сделано в сорок лет вредного для края, потребует столько же, если не вдвое более времени, для восстановления природных сил страны. По нашему глубокому убеждению, корень зла намеченных невзгод лежит единственно в истреблении лесов, в хищническом хозяйстве пришельцев, кулака-капиталиста, высасывающего последние соки из земли, и так уж обездоленной.
Брянские дремучие леса — это сказка и глубокая насмешка над действительностью. Каких-нибудь тридцать-сорок лет тому назад левый берег Десны против города тотчас же начинался кустарником, после которого тянулся лес, великолепный, стройные сосны. Полпино едва было видно из-за лесу: надо было долго присматриваться в солнечный день, и то с пункта относительно высокого, чтобы по отражению лучей на куполе церкви можно было определить село. Теперь местность эта совершенно открыта и Полпино как на ладони, видна даже колокольня Белобережской пустыни, и в городе в тихую погоду слышен оттуда звон.
Чтобы помочь нуждающемуся населению в неурожайный год, предприняты были общественные работы. Но странное дело: для помощи от недорода в хлебе, что произошло вследствие недостатка влаги по случаю истребления лесов, произошло от засухи, ничего другого не придумали, как вырубать лес.
Уничтожение леса ради помощи населению конечно нельзя похвалить, но это был случай, если так можно выразиться, единичный, вызванный настоятельною потребностью, нуждою, необходимостью отозваться как можно скорее и дать человеку хоть какой-нибудь заработок. Нельзя того же сказать про систематическое истребление леса, уничтожение его исподволь, и не столько по нерациональному ведению лесного хозяйства, сколько по нерадению, по тому благодушному русскому «на наш век хватит», которое не раз уже было причиной печальных последствий (истощение земли, уменьшение рыбы вследствие незаконного лова, уменьшение дичи вследствие неправильной охоты за нею, и т. п.).
Как разительный пример только что высказанного положения, приведем состояние одного лесного участка.
При брянской Верхне-Никольской (или иначе официально по книгам — «Горне-Николаевской») церкви, для содержания ее причта есть дача с лесом, распашною землею и лугами, всего 2.965 десятин (мера собственно распашной земли и лугов в точности неизвестна, полагается ее однако около 900—1000 десятин). Дача эта находится в Жиздринском уезде, Калужской губернии, в Пупковской волости, близ деревни Верхов, в 20 — 23 верстах от Брянска. Когда и кем пожертвована дача — «сего в письмени не сохранилось» как значится в церковной летописи сего храма. Существует предание о двух дачах брянских церквей — Спасо-гробовской и Горне-Николаевской, что они будто бы пожертвованы князьями Волхонскими или Борятинскими, ради вечного поминовения кого-либо из членов-князей их рода. Никаких актов о сем не сохранилось: надо полагать, что все документы на эти земельный угодья уничтожены в Смутное время, в нашествие Литвы, и только на генеральном плане, выданном в 1778 году, относительно Никольской дачи сказано: «В пользование священно-церковно-служителей». На двух границах этой дачи выстроено два дома, которые отдавались в аренду для постоя проезжающих, но так как с проведением новых путей и железных дорог означенные дома стали приходить в упадок, то с разрешения епархиального начальства выстроен в даче новый дом, близ мальцовского шоссе, в том предположении, что при провозе с заводов Мальцева товаров и других продуктов дом будет приносить «немалый доход священно-церковно-служителям». Дом этот выстроен на счет арендатора, жиздринского купца В. А. Кандрыкинского, и приносил доходу 50 рублей. Сколько он дает теперь — не знаем (наши сведения относятся ко времени составления церковной летописи сего храма), а каково состояние самой лесной дачи видно из нижеследующего. До 1885 года Горне-Никольская лесная дача береглась и охранялась вполне удовлетворительно: производилась только одна выборка, так называемая мертвого леса, сырорастущий же, за небольшими исключениями самовольной порубки — не рубился. Но семь лет тому назад, вследствие ослабевшего почему-то надзора за дачей, начались: более частые самовольные порубки, которые с каждым годом увеличивались, а с ними росла и смелость порубщиков, пока не дошло, наконец, до того, что даже сосны, посаженные на большаке, идущем из Жиздры в Брянск, пали под ударом топора самовольных порубщиков, а дачу с вековыми соснами превратили в пустырь с единичными оставшимися соснами тонких размеров и корявою березою и осиною. Вопрос, почему такое хищническое истребление леса порубщиками не было остановлено вовремя и почему не были приняты строгие меры к охранению дачи от порубок — доселе остается невыясненным. В настоящее время Горне-Николаевская лесная дача — это редина с единичными соснами (2-3, иногда 4 вершков) и низкорослою осиною и березою, а в восточной части дачи к ним примешивается ель, тоже некрупных размеров. На всей площади Горне-Николаевской дачи — сосна, а в настоящее время и ель крупных размеров почти все вырублены, причем выбраны лишь больная части: кряж и бревно, макушка же, а иногда и часть мелкого строевого материала оставлены в даче. Весь заготовленный материал, как-то: кряжи, бревна, а в зиму 1891—92 года дор, доски, тес и даже шпалы большею частью возились для продажи в Брянск. Надзор за лесом вверен двум лесовщикам, но лес вырублен даже около самой сторожки их и церковных постоялых дворов. Такими смелыми порубками, большею часто безнаказанными, Горне-Никольская дача приведена в полное расстройство и требует принятия мер к ее сбережению. Правда, при настоящем ее состоянии на естественное возобновление семенами от оставшихся сосен еще можно рассчитывать, но при непременном условии, чтобы принята была усиленная и упорядоченная охрана этого лесного участка. Только при таком условии, а также при прекращении совсем рубки сосны в Горне-Никольской даче (за исключением выборки мертвого леса) и ограничении в рубке лиственных пород — возможно еще рассчитывать на успешное возобновление и на приведение дачи в будущем в нормальное состояние. Усиление охраны дачи вызывается теми обстоятельствами, что крестьяне, за неимением крупной сосны и ели, начали теперь рубить оставшиеся единичные сосны тонких размеров, также березу и осину, и следовательно если теперь же не будут приняты меры к сбережению уцелевших сосновых семянников, а также к ограничению рубки вообще лиственных пород, то естественное лесовозобновление едва ли будет обеспечено.
В такое печальное состояние через какие-нибудь девять лет приведен громадный лесной участок в тысячи десятин. Странно, однако, что заведовавшие Никольской дачей допустили ее до подобного положения, словно бы они не сознавали вреда, какой истреблением леса они сами наносят не только себе, но всему окрестному населению. «Легкие Лондона» — так недавно английская пресса назвала все леса, парки и публичные скверы столицы, ибо они выполняют функцию дыхательного органа, вводя в организм кислород и поглощая углерод. Нам также следовало бы подумать о «легких Брянской округи», хранить леса, бережно расходуя их, и теперь же прикинуть — не пора ли у нас заняться правильным лесонасаждением?
—
Кажется, Шуман сказал: «хора и органа не пропускай». В афоризме этом, кому бы, впрочем он ни принадлежал, заключается справедливая мысль, ибо ничто другое как квартет и свободное ведение голосов не может дать истинного понятия о настоящей музыке: одна мелодия, как бы она ни была хороша, без сопровождения, тем более без гармонии — всегда будет бедна. Наши русские народные песни представляют в этом отношении замечательное явление: богатые мелодии, широким мотивом, они вместе с тем изумительно разработаны в смысле полифонии, песня даже в один голос — и та ведется чрезвычайно искусно, поражая иногда неожиданною, полною прелести своеобразной модуляцией. Творчество народа тут неистощимо. Слышать простую песню, конечно, доводилось каждому, не то художественная передача ее. Самое записывание народных песен, дело с виду казалось бы простое, требует особого уменья и сноровки, и здесь разумеется недостаточно только одних элементарных сведений. Примером и так сказать образцом подобного записывания могут служить известные сборники: Балакирева, Пальчикова, позднейшие попытки членов экспедиции Императорского географического общества, и некотор[ых] др. Гармонизовать же народные песни еще труднее: здесь требуется опытная рука, нужен мастер своего дела, иначе гармонизация легко перейдет в банальность и из песни выйдет плохая транскрипция с тем слащавым характером (с употреблением терций и секст), каким отличаются наприм. устарелые, так называемые салонные пьесы (романсы для одного или двух голосов, и проч.), ныне непереступающие передней и ставшие достоянием мира писарей, мещанства средней руки, и т. п.
Строки эти навеяны концертом Н. Д. Хлебниковой-Славянской, данным с участием ее хора на прошлой неделе в четверг, 7го сего апреля. Программа вечера была составлена весьма интересно. Небольшой хор звучал прекрасно, и forte и sotto voce у него проходили с надлежащими оттенками, без утрировок, а в пении соло с аккомпанементом хора tutti брали аккорд ровно, не дробясь, видимо хор спелся, находясь под управлением опытного дирижера. У самой г-жи Хлебниковой сильный mezzo-soprano, поет она с уверенностью и отлично вокализует. Нумера: «У калужских у ворот» (песня записанная и положенная на музыку г-жою Хлебниковою-Славянской), серенада Даргомыжского: «Приди ко мне» и вальс Маркези — особенно понравились и вызвали долгие, единодушные рукоплескания. Много пьес исполнено было сверх программы. Вообще вечер доставил большое удовольствие. К сожалению зал клуба далеко не был полон, чему причиной кажется не совсем подходящее время для концерта, отчасти и высокие цены.
—
В последнем нумере «Епархиальных Ведомостей» закончилась весьма интересная статья г. Богданова: «Об устройстве церковно-исторических древлехранилищ при духовных семинариях», на которую обращаем внимание наших читателей.
—
Нам сообщают, что пристав города Брянска, Н. С. Данский, переводится на службу в Орел с назначением там приставом третьей части.
—
С конца минувшей недели погода круто изменялась и стояло несколько дней холодных и пасмурных; перепадал небольшой снег; R., впрочем, показывал 5—7°. Десна все еще красива.
—
В 9м нумере «Брянского Вестника» мы упомянули об уничтожении у нас бесплатного ночлежного дома, видимо, не достигавшего своей цели, по крайней мере люди, навстречу нуждам коих шла филантропия — не сумели оценить делаемого им благотворения, и за добро платили тем, что обворовывали самый приют. Тем с большим удовольствием отмечаем другой факт помощи бедному люду. Ниже читатели найдут отчет по дешевой народной столовой, устроенной нашим комитетом общества Красного Креста, который кормит стольких нуждающихся за цену, сравнительно дешевую, другим же истинно-бедным не отказывается и в бесплатном отпуске пищи. С какою любовью и вниманием относятся к делу, между прочим, доказывает такая статья дохода, как кружка, поставленная в доме председательницы, давшая около ста рублей. Не сомневаемся, что брянское общество поддержит прекрасное учреждение, и по всей вероятности оно отозвалось уже на призыв Комитета, пожелавшего чтоб и у бедного был праздник, был Светлый день.
ОТЧЕТ
о состоянии сумм, полученных брянским местным Комитетом Общества Красного Креста, на открытие дешевой народной столовой и на борьбу с холерой.
Со дня открытия столовой, с 14го сентября 1893 по 14е марта 1894 года.
ПРИХОД
| 1. | Согласно распоряжению г. орловского губернатора за №449 (1893 года) получено от брянского уездного предводителя дворянства |
1.203 р. |
56 к. |
| 2. | Частных пожертвований по подписному листу | 362 р. | — |
| 3. | Выручено за отпущенные обеды | 370 р. | — |
| 4. | Вынуто из находящейся в доме председательницы кружки для сбора пожертвований в пользу народной столовой |
96 р. |
47 к. |
| 2.032 р. | 26 к. |
РАСХОД
| 1. | На устройство столовой, постройку кухни, покупку мебели, посуды и проч. |
203 р. |
60 к. |
| 2. | На покупку топлива и осветительных припасов | 84 р. | 46 к. |
| 3. | На покупку хлеба, съестных припасов и проч. | 415 р. | 92 к. |
| 4. | На наем прислуги и дома для столовой | 111 р. | 65 к. |
| 5. | На разные расходы | 6 р. | 99 к. |
| 852 р. | 62 к. |
Остается в кассе к 14 марта 1894 года 1.179 р. 64 к.
В течение семимесячного существования дешевой народной столовой накормлено 6.505 человек (или отпущено 6.505 обедов), за которые столовая получила 370 рублей 23 копейки, следовательно недобор простирается до 482 рублей 39 копеек; при отношении сего количества обедов к общей сумме расходов, стоимость одного обеда составит около 13,1 копейки. При дальнейшем существовании столовой накладные расходы должны уменьшиться и стоимость обеда дойдет до 11 копеек.
На открытие столовой сделаны крупные пожертвования: М. И. Баженовой — 100 рублей, К. Н. Комар-вым 100 рублей и Н. С. Могилевцевым 50 рублей.
Наблюдение за столовой добровольно приняли на себя и учредили ежедневные дежурства дамы интеллигентного общества города Брянска; отчетность же по столовой ведется председательницею М. И. Баженовой и казначеем Комитета Г. А. Ивановым. Общее заведование столовою возложено собранием членов Комитета на избранную особую комиссию в составе: М. И. Баженовой, А. А. Кушлянского, Г. А. Иванова и И. А. Незнамова.
Со времени открытия столовой отпущено бесплатных обедов за счет: С. М. Сарандинаки 119, М. И. Баженовой 165, Е. Я. Лебедкиной 129, Н. Д. Костырко 900 и городской управы 782.
Председательница М. И. Баженова.
Казначей Г. А. Иванов.
ВНУТРЕННИЕ ИЗВЕСТИЯ
Село Полпино (корреспонденция). Пишу вам под свежим впечатлением только что постигшего нас горя. Вчера, в понедельник, 11го сего апреля, около полудня вспыхнул у нас пожар, который скоро, будучи раздуваем сильным северо-восточным ветром, принял громадные размеры, и в какие-нибудь час-полтора сгорело свыше пятидесяти дворов. О спасении имущества нечего было и думать. Заботились о церкви, которую удалось отстоять, но, тем не менее, при охватившей панике не обошлось без несчастий: сгорела одна женщина и другая сильно обгорела. Вечером пострадавшую отвезли в Брянск для помещения в городскую больницу. Причина пожара пока неизвестна, точно также и убыток, происшедший от него в известность не приведен.
ПРОДЕЛКИ АФОНСКИХ КЕЛЛИОТОВ*
Известно, что есть немало па Афоне келлиотов, которые, имея жен и детей в России, на Афоне достигли иеромонашеского звания. Между нашими келлиотами известны женатые иеромонахи: Моисей Буренин — старец кельи Рождества Богородицы; Серафим Мосягин — старец кельи св. Троицы, и Неофит — старец кельи св. Николая (Белозерки). Второй (бывший фельдфебель) успел приобрести себе русский паспорт, в котором именуется иеромонахом и который дает ему свободу бродяжничать по России и бывать у своей жены. У первого, т. е. у Моисея Буренина (который очень много рассылает писем по Poccии) в келье есть, кроме него, женатые: иеромонах (Логвинов), которого жена и семеро малолеток-детей настоятельно чрез нашего консула, требовали в Россию, и иеродиакон Павел. В самом Константинополе проживает, переезжая по разным местам, выходец из России Литвиненко, именующий себя иеромонахом кельи положения пояса Пресвятой Богородицы, Иоанникием. Он занимается повсюду обманными делами, коими нажил большие деньги и дома в Константинополе.
Из вышеизложенного видно, каковы бывают те люди, которые обращаются к православному народу в России за пожертвованиями, рассчитывая на благочестие простых людей, не подозревающих обмана. Деньги, отсылаемые таким келлиотам, идут не на церковь, а на обогащение обманщиков и на недобрые цели.
Благочестивые русские люди, желая пожертвовать свою лепту на афонские святыни, имеют полную к тому возможность, не доверяясь тунеядцам и обманщикам, а именно: или жертвовать только тем лицам, которые имеют от Синода разрешение и сборные книжки, или посылать свои пожертвования только в правильно устроенные монастырские учреждения, каковы суть три русских монастыря на Афоне: Падтелеймоновский, Андреевский и Ильинский, которые известны строгою иноческою жизнью своей многочисленной братии, прославились святостью подвизавшихся в них многих угодников божьих и чудотворными иконами и святыми мощами, принимают к себе множество богомольцев, давая бедному люду безвозмездно приют и пропитание, печатают и посылают в Россию душеспасительные книжки, и т. п. Эти монастыри имеют в Петербурге, Москве и Одессе особые свои подворья. От Пантелеймоновского монастыря устроен в самой России, на Кавказе, на берегу Чорного моря, особый, весьма достопримечательный монастырь, именуемый «Новый Афон», который служит духовному просвещению окрестного населения, бывшего в древности христианским, а потом забывшего свою православную веру под владычеством мусульман. Так как пересылка денег за границу требует особых хлопот (нужно писать адрес по-французски, и т. п.), то желающие послать свою жертву в один из означенных монастырей могут это сделать весьма удобно чрез хозяйственное управление при Святейшем Синоде (в Петербурге), для чего нужно только послать в это управление свое пожертвование и указать — в какую обитель и на какой предмет оно должно быть доставлено, и такая посылка будет отправлена по назначению вернее, чем через всяких сборщиков.
* Окончание. См. №10 «Брянского Вестника»
БРЯНСКИЕ СВАДЕБНЫЕ ПЕСНИ
Как известно, у нас в крестьянском и мещанском быту свадьбу играют: здесь все сценично и обставлено изстаринною обрядностью, основанною на обычае, на предании, причем немаловажна роль разных символических действий, каковы, например рукобитье, пропой, дары полотенцами, и т. п. Многое на свадьбе сопровождается песнями, приноровленными к тому или другому моменту, к положению действующих лиц. Но между свадебными песнями есть и простые, отчасти величальные, отчасти исполняемые для ради развлечения. Приводим несколько таких песен в надежде, что читатели не посетуют на нас за это ознакомление; их с народною поэзией, отличающейся своим местным колоритом.
НЕДОСТАВЛЕННЫЕ ТЕЛЕГРАММЫ
хранящиеся в брянской почтово-телеграфной конторе
В. Н. Лукашову. — Григорьеву.
