q
Подписывайтесь на наши аккаунты в соцсетях:
 

Лопарёв Х.М. Павел Никитич Тиханов

Павел Никитич Тиханов / Памятники древней письменности и искусства. Т. 160. 190

+ Павел Никитич Тиханов

30 января 1905 года в больнице Бежицкого рельсопрокатного завода (Брянского уезда Орловской губернии) уже в преклонных годах скончался член-корреспондент нашего Общества П. Н. Тиханов. Это был один уже из немногих, оставшихся ныне в живых, членов Общества, которые присутствовали при самом его зарождении, которые с горячею отзывчивостью откликнулись на призыв приснопамятного князя П. П. Вяземского.

Павел Никитич родился в 1839 году [1] в г. Брянске, где отец его был чиновником арсенала. Первоначальное образование он получил в Брянском уездном училище, среднее в Калужской губернской гимназии. При выборе дальнейшего пути образования он, по-видимому, ступил на путь, не отвечавший его природной склонности и дарования: имея влечение к археологии и старой письменности, он поступил в Москву на юридический факультет университета [2] , и это было роковою его ошибкою. Москву он переменил на Петербург, Петербург переменил на Казань. В делах Казанского университета имеется сведение, что «П. Н. Тиханов поступил 8 октября 1862-го, уволен по прошению 25 августа 1865 года» [3], не окончив курса, без диплома, «находя это, пишет К. И. Солдаткин со слов старшей сестры покойного, излишним». «Со мною, пишет далее г. Солдаткин, об университетской жизни Павел Никитич говорил неохотно и, как помню, он проведенным там временем был недоволен». Недовольство это, как кажется, объяснялось именно раздвоенностью между его идеалами и действительными, насущными нуждами: покойный увлекался одною областью знания, а должен был слушать лекции по другой области. Слушая лекции по юридическим наукам в Казанском университете, покойный невольно подчинился влиянию знаменитого слависта того времени В. И. Григоровича, которому и быль обязан направлением своей учено-литературной деятельности. Обаяние Григоровича было так велико, что Павел Никитич до конца своей жизни вспоминал о нем не иначе, как с чувством глубокого благоговения, восторженности и умиления. Сохранив теплое воспоминание о своих факультетских товарищах (напр. о С. М. Шпилевском), Павел Никитич, нс менее горячо поддерживал дружеские сношения и с непосредственными учениками Григоровича, напр. со здравствующим ныне М. П. Петровским. Очевидно, сфера деятельности покойного была совсем иная; он был рожден для славистики, а не для юриспруденции, и поступление его на юридический факультет было первою, основною и главною неудачею в его жизни. Следствием ее была бездипломность образования, вторая его неудача. Затем Павел Никитич, некоторое время редактировал Губернские Ведомости в Саратове, в 1870 году служил на должности корректора в Ревеле, потом путешествовал по Италии и наконец, снова прибыл в Петербург. В 1874 году в типографии Траншеля на Стремянной улице он встретился с князем Павлом Петровичем Вяземским. Последний сейчас же оценил корректорские достоинства Павла Никитича и до конца своей жизни дорожил им. Одушевляемый любовью к родной старине, покойный один из первых всею душою разделил думы князя Вяземского об образовании специального общества для издания памятников славяно-русской письменности. Верный исполнитель планов князя, Павел Никитич уже в 1877 году явился одним из деятельных его сотрудников. Вместе с князем он, в 1882 г., совершил путешествие с археологическою целью в Костромскую губернию, в Ипатский и Макарьев-Унженский монастыри [4]. Одновременная служба его в редакции «Правительственного Вестника», дававшая ему и средства к жизни, и некоторое положение, к несчастью, внезапно окончилась. Павел Никитич устроился было при нашем Обществе, получив даровую квартиру в доме г. Председателя, но оставался здесь недолго; затем устроился было при Археографической Комиссии, но и здесь пробыл того менее. Бедный неудачник бросил Петербург и уехал на родину, где прожил около четырех лет. «Этот период времени, читаем в некрологе покойного, для Брянска должен быть всегда знаменательным, потому что в Брянске с 1894 года появился свой печатный орган «Брянский Вестник» [5]. Газета эта выходила три года и прекратила свое существование, прибавив издателю лишь новую накипь к его прежним огорчениям. «В 1895 г. Павел Никитич поднял вопрос об учреждении в г. Брянске историко-археологического общества. Им составлен был проект устава и намечена широкая программа, по которой каждому из членов общества представлялась возможность дать посильную лепту на дело разработки местной старины сообщением ли каких преданий, легенд, бытовых рассказов, или же просто хотя бы указанием на какой-либо памятник, по чему-нибудь заслуживающий общественного внимания. Было одно собрание этого кружка любителей старины, где Павел Никитич много говорил о пользе учреждения у нас исторического общества для разработки местной старины. Тут же был прочитан печатный проект устава сего общества и составлен был акт, коим свидетельствовалось, что подписавшиеся «вполне сочувствуют основанию исторического общества в Брянске». К сожалению, однако, открытие общества не состоялось. «Не желая оставлять задуманного относительно устройства местного археологического Общества, читаем мы далее в том же некрологе, Павел Никитич в 1896 г. начал издание имеющихся у него древних памятников письменности. С этой целью он сделал I печатный выпуск под названием «Старина». Потерпев неудачу и при издании  газеты, Павел Никитич оставил Брянск и устроился было при Черниговской архивной комиссии, но и здесь он оставался недолго. Разочарованный в жизни и в людях, он еще раз прибыл в Петербург. На скромном месте, которое он нашел в Императорской Публичной Библиотеке, он служил около 2 ½ лет. Но бедному труженику не удалось и теперь найти успокоения. Застарелая болезнь, развивавшаяся в его организме с все большею и большею силою, заставила его и на этот раз покинуть столицу и искать отдохновения и поправленья здоровья на родине, в обществе своих сестер. Лебединою его песнею, услышанною в Петербурге, может считаться его открытое письмо к Е. И. Барсуковой от 31 декабря 1904 года. «Очень рад, писал он, что мое безмолвное поздравление пришло к Вам вовремя, хотя я против подобной карточной корреспонденции, писать же длинных посланий не могу по случаю тяжкого нездоровья. Поздравляю Вас с новым годом и желаю Вам счастливой жизни на многие лета. Уважающий Вас П. Тиханов. 31 декабря 1904 г. Бежицкий завод, больница». Через месяц после этого письма Павла Никитича не стало. Одна из сестер его, инокиня Брянской Петропавловской обители, мать Валерия Тиханова, прислала скорбную весть в Петербург в следующих выражениях: «Павел Никитич Тиханов после продолжительной и тяжкой болезни волею Божиею тихо скончался в больнице Бежицкого завода 30 января в 3 часа 20 минут по полудни» [6]. Отпевание и погребение его состоялось 1 февраля в Брянском Петро-Павловском женском монастыре».

Образованный и в известных областях очень знающий человек, Павел Никитич свободно владел новыми языками, немецким и французским, слабее польским, итальянским и, как кажется, английским; живя в Ревеле, он в значительной степени усвоил также язык эстонский. Слабо зная языки латинский и греческий, он можно сказать всю жизнь старался восполнить этот пробел в своих знаниях. Истинным наслаждением для него было рыться по словарям, отыскивать точное значение того или другого слова и углубляться в чтение Нового Завета по славянскому тексту en regard с греческим. Вообще любовь к языкознанию была отличительною чертою покойного нашего сочлена.

Быть может, еще по Казани и по Казанскому университету у Павла Никитича завязалось знакомство с И М. Мартыновым, перешедшим затем в католичество и в иезуитский орден, за что Ю. О. Самарин метал с свое время громы против ренегата. Как  относился к этому Павел Никитич, не знаем; но отношения между покойным и знаменитым болландистом были самые дружеские. Добрые связи поддерживал сочлен наш и с другим иезуитом – П. О. Пирлингом, не говоря уже о своих соотечественниках, особенно о М. П. Петровском..

Любитель старины и древней письменности, П. Н. Тиханов, вслед за своим  руководителем Григоровичем, стал собирать свое собственное рукописное собрание. После него осталось много рукописей преимущественно позднего времени (XVII — XIX вв.), интересных, или как, автографы, или как памятники, касавшиеся быта России; но этим собранием он делился далеко не со всяким, интересующимся предметом.. Не раз мы советовали ему составить хотя бы краткий каталог собрания, однако, владелец постоянно отклонял всякую мысль об известности его собрания, говоря, что каталог обесценит рукописи. Одна из сестер покойного, сообщив о кончине, своего брата, заметила:  «осталась библиотека древних рукописей». Судя по отрывочным, устным замечаниям покойного, собрание его содержит много ценного для русской литературы и письменности, поэтому да будет, позволено мне обратиться в настоящем собрании с пожеланием, чтобы наше Общество, если признает то желательным, снеслось с сестрами покойного по вопросу о количестве всех рукописей, о стоимости их и о возможности их приобретения. А будет истинно жалко, если это с такой любовью и знанием дела составленное собрание разойдется по антиквариям, у которых, оно, конечно, подымется в стоимости; вновь собрать его будет уже не так легко, не говоря уже о том, что будет уже и не так дешево.

В Императорском Обществе Любителей Древней Письменности Павел Никитич занимал место корректора или, как у нас принято говорить, редактора изданий. Действительно как корректор, покойный был незаменимым человеком. Он любил нашу старую письменность, можно сказать, святою любовию и оскорблялся, когда видел, что она воспроизводится в печати не с надлежащею точностью. Так он много горячился, когда редактировал издания Общества, выходившие из-под пера наместника Троице-Сергиевой Лавры арх. Леонида (Кавелина); вечно воевал с академическою типографиею по поводу неточностей набора или медленности ее работы.

Биография П. Н. Тиханова, как человека вообще, могла бы быть значительно расширена, но в таком случай она вышла бы за пределы некролога члена Общества Любителей Древней Письменности. Поэтому мы ограничимся лить перечнем его учено-литературных трудов в том порядке, в каком они в свое время выходили в свет.

Первым трудом, свидетельствующим о юридическом образовали покойного, была справочная:

1) «Книжка для мировых судей, тяжущихся и поверенных но гражданским делам в мировых судебных установлениях». Спб. 1867. Но это был единственный труд покойного в области права, в дальнейшем он более уже не возвращался к этому предмету.

Результатом его пребывания в Ревеле был:

2) «Эстляндский сборник». Ревель 1870. В составлении его Павел Никитич занимал не последнее место и даже гордился им, как почти своим детищем.

3) «Простопародные еврейская имена, расположенные в порядке русского алфавита». Спб, 1878.

Но вот начинается его деятельность в нашем Обществе:

4) «Еп. Дамаскина (Симеона Руднева) Библиотека российская или сведение о всех книгах, в России с начала типографии в свет вышедших» (П. Д. П. 1881. XI).

5) «Каталог российских рукописных книг, находящихся в библиотеке новгородского Софийского собора» (П. Д. П. 1881, XII).

6) «Инструкция дворецкому Ивану Немчинову и регула об лошадях, как содержать, чтоб в добром здоровьи были» (П. Д. П. 1881, XV).

7) Указатель к изданию Л. Н. Майкова «Гр. Новицкого. Краткое описание о народе остяцком» (изд. нашего Общества, 1881). «Сам Яков Карлович Грот, вице-президент Имп. Акад. наук) привез мне гонорар за эту статью», с чисто-детскую радостью говорил покойный по поводу этого издания.

8) «Николай Иванович Гнедич (1784 — 1884). Несколько данных для его биографии по неизданным источникам». Спб. 1884 (в Сб. Академии Наук, т. XXXIII, № 3, стр. 1—98). Юбилейное академическое издание.

9) «Мышкинский сборник (1779). Рукопись из собрания П. Тиханова». Ярославль 1888. Рукопись эта, приобретенная нами в Москве в Панкратьевском переулке и проданная покойному, представляет подробное описание интересного Мышкинского (Ярославского) месяцеслова.

10) Отчеты о заседаниях Общества Любителей Древней Письменности 1881 —1882. Спб. 1889.

11) Пропозиции Федора Салтыкова (П. Д. П. 1891).

12) Криптоглоссарий. Отрывок. Представление глагола «выпить». Спб. 1891. Труд  этот сразу занял видное место на книжном рынке и, благодаря теме, значительно возрос в цене у антикваров и букинистов, каковому успеху автор истинно радовался.

13) Сочинения князя П. П. Вяземского (Спб. 1893). Издание, сделанное с  тою любовью, какую питал покойный к основателю нашего Общества.

14) Преподобные князь Олег и Поликарп, Брянские чудотворцы. Спб. 1893. Один экземпляр этой книги поднесен был автором Его Императорскому Высочеству Великому князю Константину Константиновичу.

15) Брянское старцы. Вып. I. Стих об Алексее Божьем человеке. Брянск (1894). Вып. II. Архангел Михаил, псалка. Брянск (1894).

16) Брянские старцы. Тайный язык нищих; этнографический очерк (отт. из «Брянского Вестника»). Брянск (1895).

17) Терновский календарь 1275 года, по списку Франца Миклошича. Материалы для греко-славянской агиологии (П. Д. II. 1896, CXVIII).

18) Старина, вып. 1.

19) Старые календари, протоиерея Теория Петрова, неизвестного Брянского купца Преженцова. Брянск (1896).

20) «Брянский Вестник» за 1894, 1895 и 1896 годы. За 1897 год вышел только первый нумер и то без текста. Издание остановилось за болезнью редактора-издателя.

21) «Старинные публики. Материалы для этнологии и быта» (отт. из Черниговских губ. ведомостей, 1897, ч. неоф. № 1239). Чернигов (1897).

22) Исторические очерки Брянского Петропавловского монастыря и Николаевского Клетневского архиерейского подворья

23) Архивные материалы для биографии Пушкина.

24) Воспоминания о путешествии в Костромскую губернию (в «Сборнике в память князя П. П. Вяземского». Спб. 1902. стр. 24 — 39).

25) Брянкий говор. Заметки из области русской этнологии (отт. из «Сборн. отд. русск. яз. и слов. Ими. Акад. Наук». т. LXXVI). Спб. 1904.

П. Н. Тиханов прожил свой век холостым человеком. Счастье семейной жизни было ему незнакомо, и в этом была его новая неудача, на которую он иногда не то жаловался, а вернее, завидовал семейной жизни. В статье о Гнедиче он в 1884 году писал: «Гнедичу не суждено было испытать величайшего на земле  счастия — счастия супружества, которого он так пламенно желал» (стр. 28). Из этих слов видно, что и сам автор как будто мечтал когда-то о «величайшем на земле счастии супружества», но ему, как и Гнедичу, не довелось устроить своего семейного очага.

Председатель нашего Общества на юбилей этого последнего в 1902 году сказал: «почтим признательною памятью и остающихся в живых свидетелей и участников, первых, начинаний Общества» [7]. Теперь, когда смерть вырвала из нашей среды почтенного труженика, треть учено-литературной работы которого протекла в стенах этого учреждения, мы должны еще раз повторить те же слова, но уже с тяжелою скорбию в груди: почтим признательною памятью отошедшего от нас сочлена, свидетеля и участника первых  начинаний Общества!

Хр. Лопарев.

 

 

[1] «На ваш вопрос, пишет мне из Брянска 4 апреля 1905 г. друг П. Н. Тиханова, полковник К. И. Солдаткин, когда П. Н. родился, точного ответа я не нашел. В паспортной  его книжке, выданной Департаментом Народного Просвещения 15 октября 1896 г., на основании его формуляра, возраст его показан 56 лет, откуда год рождения получается 1840-й; племянник его во время похорон сказал мне, что он родился в 1839 году, а в № 8 Орловских епархиальных ведомостей, от 20 февраля сего года, возраст показан 67 лет, следовательно год рождения был 1838 или конец 1837-го. Боле вероятен, по-моему, 1839 год».

[2] Здесь он познакомился с нынешним Киевским митрополитом Флавианом, слушавшим тогда лекции в университете, и с проф. римского права Крыловым, который уже тогда заметил недюжинные корректорские способности студента и поручал ему корректирование своих лекций и даже исправление их слога.

[3] А. Михайловский. Преподаватели, учившиеся и служившие в Имп. Казанском Университете (1804—1904). I. 2. Казань. 1904, стр. 539.

[4]  Ср. Сборник в память князя П. П. Вяземского. Спб. 1902, стр. 24—39.

[5] П. Памяти П. Н. Тиханова, как церковного археолога (Орловские епарх. ведомости, 1905, № 8, 20 февраля), стр. 212-214.

[6] «От какой болезни Павел Никитич скончался, — на этот вопрос», пишет мне К. И. Солдаткин, выписываю отметку священника, сделанную в паспортной книжке: скончался 30 января 1905 г. от переутомленья деятельности сердца. Я бы написал тут определение докторское, но тот из брянских докторов, который знал болезнь Павла Никитича, вскоре после смерти его и сам скончался; прибавлю к этому, что Павел Никитич умер в больнице рельсопрокатного завода близ станции Бежица Риго-Орловской ж. д., следовательно там точно известна его последняя болезнь, но справку там я уже не делаю, чтобы не замедлить Вам ответа, а похоронили Павла Никитича здесь в Брянске при Петро-Павловском монастыре, где находится сестра его инокиня Валерия и где он сам пожелал иметь могилу».

[7] Сб. в пам. кн. Вяземского, стр. 4

 

 

error: Копирование запрещено!