ХРОНИКА
Двадцать четвертое марта, первый день Пасхи, ознаменовалось у нас катастрофой, последствие которой пока трудно предвидеть, хотя и теперь результаты ее сказались печальным образом. В кузнечной мастерской арсенала рухнула часть стены со стороны артезианского колодца. Случилось это в 10м часу утра. Будучи подмываем в течение всего времени со дня прорыва артезианского колодца, грунт не выдержал, наконец, и произошло то, чего давно надо было ожидать: утешения себя и разные паллиативы, как оказывается — были тщетны.
Артезианский колодезь, о коем речь, устроен вследствие предложения бывшего здесь командира арсенала генерал-майора Коробкова, по проекту которого скважину предполагалось пробить посредине арсенала. На это последнее не согласились, однако, и тогда решено было бурить отверстие в расстоянии девяти сажен от здания кузницы, с южной ее стороны.
Как уже извещалось в свое время в нашей газете, обилие хлынувшей воды превзошло самые смелые ожидания: количество ее надо было считать миллионами ведер в сутки, причем был сильный напор струи, которая била высоко красивым фонтаном. С момента же прорыва настали, однако, и опасения за размыв почвы.
Пробитый на глубину 193 футов от поверхности, грунт дал здесь следующие наслоения: верхний (наружный) слой насыпной 10 —12 футов, второй пласт, песок, шел приблизительно на 40 футов, и, наконец, глина слюдистая и юрская.
Вокруг прорвавшейся скважины и тотчас же за показавшейся струей стали происходить обвалы земли, сперва незначительные, затем глыбы были все больше и больше, и вот в образовавшуюся промоину валится с аллеи бульвара несколько деревьев. Опасность возрастала. Тогда для уменьшения образовавшейся воронки и напора струи преступлено было к засыпке колодца. Началась поистине Сизифова работа. В колодезь валили щебень, всякий мусор, по предложению инженера Крушеля сыпали железные обсечки, пошли на засыпку сотни мешков с горохом, и проч., словом было испытано все находившееся в средствах и под руками, между тем напор воды продолжался, попеременно то затихая немного, то возобновляясь с прежнею силою. Под конец прибегли еще к одному средству, на этот раз казалось последнему и вместе решительному.
По предложению профессора Войслава, для уменьшения напора струи пробита вторая буровая скважина, косая, под углом к первой. Эффект вышел поразительный. Подобно первой струе, вторая также била высоко и количество воды было также велико, если еще не больше. Затрачено было много денег, потрачено много энергии, а пользы не получилось никакой.
В свое время мы отнеслись несколько скептически к этой работе. По-видимому свою неудачу сознавал и г. Войслав, который так сказать для поправления дела или быть может ради оправдания своей системы командировал от себя технолога Кулинского для засыпки первой скважины. Засыпка эта делалась посредством навоза, соломы и водоупорной глины. Весь этот материал утрамбовывался. Но по мере того как засылалось от краев к середине, в других местах почва трескалась. Образовались трещины в кузнице, именно, как уже сказано, в стене прилежащей к колодцу: грунт видимо садился, и оказывается район этого оседания слишком в двадцать сажен в радиусе, принимая за центр прорвавшуюся буровую скважину.
Кроме провалившейся части кузницы, трещины показалась уже в новой столярной мастерской, где только что устроены разные приспособления и проведено электрическое освещение. Таким образом громадный угол арсенала, начиная от главных ворот со стороны фурштата и по набережной — должен быть разобран, и к сломке зданий будет приступлено немедленно.
Во время обвала стены упал в промоину вертикальный паровой котел и небольшой паровой молот, но принятыми мерами к орудиям сим подвязаны канаты, так что есть надежда спасти их.
На первый день Пасхи, когда случился обвал, народу к месту катастрофы собирались небольшие кучки, но на другой день, после того как молва успела облететь весь город — народ буквально бросился к арсеналу, чему много способствовал и паровой свисток созывавший рабочих не в обычное время и притом как на тревогу. В воскресенье помощь арсеналу оказана была исправляющим должность начальника гарнизона, полковником Лейдениусом, который тотчас же по извещении о случившемся отрядил 100 человек своего Дорогобужского полка и 50 от Невского, под командою офицеров.
Во избежание несчастий, могущих произойти с публикою на месте провала, и ради вящей предосторожности любопытных, пространство от набережной вплоть до ворот арсенала заграждено и вход туда охраняется часовыми.
Для осмотра провала прибыли в Брянск инспектор арсеналов генерал-лейтенант Фишер, начальник артиллерии московского округа генерал-лейтенант Сикстель, местный инженер капитан Вернер и профессор горного института Войслав. В четверг осматривал промоину начальник губернии.
—
В среду, 27 го сего марта, из Смоленской церкви был совершен крестный ход вокруг арсенала.
—
Помнится, в 1868м или в 69м году состоялось Высочайшее повеление о прекращении выдачи на заводах и фабриках расписок, заменяющих денежные государственные знаки. Сделано это в виду частых заявлений на злоупотребления сказанными расписками, которые имели действие только в районе завода и за которые выдавалось необходимое для жизни лишь из лавок содержимых самим заводом или фабрикой. Одно время мальцовские расписки (бумажные ярлыки от 50ти копеек до 5ти рублей) ходили даже в Брянске, и кредит их поддерживался главной заводской конторой, беспрепятственно выдававшей за них наличные деньги. Бывали, впрочем, случаи, что в Дятькове, в ожидании размена, приходилось иногда обождать день-другой, но на это никто не обижался.
Нечто подобное прежним мальцовским деньгам, как нам сообщают, находится в обращении на некоторых заводах и теперь, причем вся невыгода от таких знаков отражается на потребителе: он всегда как бы стеснен в выборе желаемого товара, и по необходимости зачастую должен брать именно то, что ему предложат. Конкуренции на заводах в таких случаях — никакой, ибо место под магазин и лавку сдается при условии монопольной торговли, а город далеко. Результат понятен: и аренда заводского участка под магазин и все расходы вообще от такого откупа с лихвою возвращаются, не говоря о барыше на самый товар, между тем интересы потребителя страдают.
Немало терпит от такого порядка вещей торговля крупных центров.
Нам кажется, следовало бы на это обратить внимание тех, от кого зависит установить более правильные и так сказать нормальные отношения в деле спроса и предложения.
—
Благодаря тихой погоде, иллюминация колоколен в ночь под Светлое Воскресенье прошла великолепно, причем по обыкновению отличались церкви Нижне-Никольская и Верхне-Никольская. Особенно же на этот раз выдавалась Троицкая: поставленные в верхних просветах во всю величину их, темно-красные матовые фонари делали из колокольни нечто в роде башни, какие строились при замках средневековых баронов, и вырезываясь на черном фоне неба — зубчатая башня эта производила замечательный эффект. У Нижней Николы было несколько недурных транспарантов, но рассчитаны они были на близкое расстояние. Верхий Никола был изящно прост, не резал глаза. Вообще заметно было, что в приходах названных церквей отнеслись с любовью к своему храму. Без хлопанцов (вековой обычай) не обошлось, но все тут, выражаясь мягко, отличалось благонравием и порядок нигде не был нарушен. В добрый час сказать: при постановке и укреплении фонарей на колокольня и под самый крест и затем ночью при зажигании их —до сих пор не произошло ни одного несчастного случая, и поистине диву даешься — как это наши мальцы, наши Телушкины ухитряются обделывать дело без каких-либо замысловатых приспособлений, притом в холод и на страшной высоте, где одно неловкое движение может смельчаку стоить жизни.
—
Нам доставлено письмо, где некто, скрываясь под псевдонимом «Несчастного», горько жалуется на безобразное поведение мальчишек, уродовавших во время Пасхальной недели на колокольне Смоленской церкви.
Беспризорная и стоящая так сказать на распутии, вовсе незнающая сторожа, открытая и доступная всякому пьяному взрослому или сорванцу-подростку, колокольня Смоленской церкви во время Святой недели действительно является просто бичом для окрестных жителей, и нужно иметь почти нечеловеческое самообладание, надо притупиться, одеревенеть, чтобы целый день равнодушно слушать беспорядочное звяканье в колокола. Только с этой одной колокольней во всем городе и производится уродство, в остальных ничего подобного нет. Не знаем как назвать такое попустительство, но на какой степени умственного развития должны стоять те, кто находит наслаждение в этой какофонии?
—
В ночь на 20е марта в каширских казармах, что в доме Могилевцева у Успенского моста, выкинуло из трубы, причем набатом встревожены были жители, потревожены были и городская команда и дружина вольно-пожарного общества. Это уже не первый случай, происходящей в сем доме, и по всей вероятности не последний, так как здесь в недавнее время устроена печь, где ежедневно выпекается хлеба до 12 четвертей. Следовало бы посему обращать внимание на трубы и строже относиться именно к трубочистам. Говорить, что теперь в сказанных казармах трубы чищены были 13го марта, и горение сажи произошло таким образом через шесть дней.
—
В виду важного значения реки Сожа для судоходства и пароходства, а равно производившихся и предстоявших к производству работ по улучшению судоходных условий на мелях этой реки, еще в 1893 году произведены ее исследования от впадения в Днепр до Гомеля. Затем, вследствие значительного развития пароходного движения по Сожу не только вниз, но и вверх от Гомеля к торговым пристаням «Ветка» и «Пропойск», и в виду существовавших на этом участке затруднительных для судоходства мест, представилась необходимость принять надлежащие меры по улучшению фарватера, для чего Министерство Путей Сообщения решило произвести исследования от Гомеля до Пропойска, на протяжении 200 верст; часть этих исследований произведена в 1895 году, закончены же они будут в текущем 1896м. Равным образом будут продолжены исследования реки Десны от Брянска до впадения ее в Днепр, на протяжении 725 верст.
—
На днях в Привокзальной слободе арестовано двое неизвестных. Как нам сообщают, оба они одеты были в арестантские халаты, где на подкладке у воротника видно клеймо с буквами: Д. У. Кто такие неизвестные — до сих пор пока не раскрыто, и на все предлагаемые вопросы один отвечает только лишь: «не знаю», а другой издает нечто в роде мычания.
—
В четверг, 28го сего марта, кружок любителей устроил в общественном собрании спектакль в пользу недостаточных учеников брянского механико-технического училища. Поставлено было две пьесы: «Лакомый кусочек», комедия-шутка В. Александрова, и «Беда от нежного сердца», водевиль гр. Соллогуба. Нам не удалось быть на представлении, но, говорят, оно сошло блестяще, за что ручались впрочем силы участвующих, лиц более или менее опытных в сценическом искусстве.
В афише на этот спектакль между прочим обратила наше внимание одна строчка.
«Грим и парики от Ж. Рауль».
Что должно означать для брянской публики это, по мнению составителей афиши, нечто импонирующее, зазывательное и так сказать из ряда вон выходящее, этот «Ж. Рауль» — не знаем, да по всей вероятности так многие и не узнают. Но не можем оставить без ответа словечки «грим», которым, видимо, хотели щегольнуть. В сущности же это вышла даже не реклама предстоящему спектаклю, а скорее медвежья услуга.
Обыкновенно актер, разумеется хороший актер, всегда гримируется сам, непременно сам, ибо никто лучше его не в состоянии и не способен изобразить во внешности задуманное автором лицо, нередко тип, именно так, как это понимается артистом. Известно, что петербургский актер Самойлов, некогда слава Александринской сцены и недурной рисовальщик, изучая новую роль тут же по пути делал акварелью или карандашом наброски своего героя, каким он понимал его. В этой подготовительной работе уже сказывалось то, что называется творчеством, созданием роли. Хороши были бы Шумский или Садовский, идущие по указке парикмахера, или наприм. приятно было бы, положим, автору Смерти Иоанна Грозного видеть какого-нибудь цирюльника комментатором своего сценария, хороши наконец были бы все эти Рашели, Ристори, Кипы, Дузе, Барнаи, и проч если бы им пришлось воссоздавать образы великих художников слова под руководством и при содействии грима и париков Раулей…
—
Накануне Светлого праздника, в Ивоте в доме станового пристава едва не совершилось убийство. Как вам передают, служивший у пристава в качестве письмоводителя молодой человек, вероятно под влиянием аффекта, нанес топором крестьянину Морозову несколько ран. Потерпевший отправлен в дятьковскую больницу, а преступник арестован.
—
Под рубрикой: «Библиографические новости», в «Новом Времени» от 17го марта (№ 7202) помещена следующая заметка по поводу нашего очерка о тайном языке нищих. Приводим эту заметку дословно:
«Под общим заглавием: «Брянске старцы», автор издает в свет весьма интересные очерки выпусками. Ранее были им изданы «Стих об Алексее божьем человеке» и «Архангел Михаил», записанные им со слов различных калек-перехожих. Настоящий этюд о тайноречии, снабженный словарем языка нищих», заимствован (?) им от прохожего старца. В брошюре автор попутно касается и языка офеней. К тексту приложено два факсимиле древней русской тайнописи. Издание его имеет научное этнологическое значение, касающееся языка брянских нищих».
Пишущий эти строки, автор очерка о таймом языке нищих, бесконечно благодарен за лестный отзыв о его набросках, но тут же он считает долгом сделать одну-две поправки.
Материалом для первых двух выпусков «Брянских Старцев» послужили записи не от «различных калек-перехожих», как сказано в отзыве, а от одного и того же слепого старца, Карпа Антонова Перфильева, что и значится на первой странице нашего этюда.
Точно также и словарь тайного языка нищих в третьем выпуске, как о сем сказано на 16й странице очерка, всецело принадлежит тому же Карпу Перфильеву, который был для меня и есть на самом деле отнюдь не «прохожий старец», а именно калека-перехожий, что далеко не одно и то же, ибо проходить мимо и странствовать (vorgeigehen и wandern) две вещи и два понятия совершенно различные.
В своей брошюре я касаюсь не только языка офеней, а вообще тайноречия, и между некоторыми из рассматриваемых жаргонов нахожу родственную связь.
К тексту приложено не два, а три факсимиле, но не древней русской тайнописи, а только старинной, именно относящейся к 1779му году, причем следовало бы отметить, что у меня впервые помещено тайное письмо Царя Алексея Михайловича к Матюшкину, позднее напечатанное в Летописи занятий Археографический Комиссии.
Наконец, смеем уверить почтенного рецензента, что этюд наш вовсе не «заимствован от прохожего старца», а идем мы в своей работе независимо и самостоятельно. Вероятно, библиограф хотел так сказать: «Настоящий этюд о тайноречии снабжен словарем языка нищих, заимствованным»… и проч., но и это было бы неверно в виду объяснений приведенных выше.
Что до значения, какое имеет наш очерк, то мы довольствуемся оценкой его в труде вепского профессора И. В. Ягича: «Die Geheimsprachen bei den Slaven» (Sitxungsberichte der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften in Wien.1895. B. CXXXIII).
Пользуемся случаем исправить одну крупную ошибку, вкравшуюся в предисловие ко второму выпуску, где мы выразили мнение, что сочинение, известное под именем: «Суждение дьявола», и проч., вряд ли было когда напечатано. Postępek prawa czartowskiego przeciw narodowi ludzkiemu вышел в 1570м году в Бресте Литовском из типографии Киприана Базилика, и затем в 1892м году брошюра эта перепечатана в Кракове тамошней академией наук. Выводы, основанные на этом предположении, разумеется падают сами собой.
—
В нынешнем году исполнилось тридцать пять лет со времени освобождения крестьян. Как была принята эта великая реформа — многие должны помнить, а вот теперешняя характеристика сказанной эпохи.
«Освобождение крестьян по манифесту 19го февраля 1861го года, читаем в «Новостях» — было для наших отцов призывом к полному обновлению жизни и прощанием со всем старым, что тревожило, мучило и возбуждало отвращение и даже ненависть… Прежняя государственность была безжалостна… От крестьянина она требовала только труда, от солдата — только службы, от чиновника — только исполнительности, от детей — только повиновения. 19о февраля нанесло страшный удар этой строгой, суровой системе. Манифест говорил, что человек может жить и для себя. Он давал крестьянину свое поле, свой труд, возможность устраивать лично самому свое благосостояние. Он разрешал ему любить по-своему, жаловаться от себя, заниматься чем хочет. Он давал ему самоуправление. Начались другие реформы — судебные, административные, военные. Общество дружно подхватило их и само ввело реформу в семье. Дети заявили, что они хотят жить по-своему и для себя. Родителям пришлось согласиться.
Все это делалось во имя личной свободы человека. Это было осуществление одной части интеллигентных мечтаний»…
В заключение, манифест 19 февраля 1861го года приветствуется «Новостями» как «разрушение романтизма и идеализма»…
