q
Подписывайтесь на наши аккаунты в соцсетях:

Январская ночь 1944 года. Изрытая воронками дорога. Нескончаемым потоком идут войска. Тишина. Лишь похрустывает под валенками бойцов снег, да изредка прозвучит вполголоса команда. Утром предстоит наступление, и войска выходят на походные позиции на Пулковских высотах. В этой колонне идут и брянцы — сержант Иван Яковлевич Грек из Новозыбковокого района, старшина Михаил Васильевич Дубровин из Клинцов, рядовой Сергей Николаевич Белый из Клинцовского района, старшина Василий Александрович Гренков из Комаричского совхоза «Лопандинский».

После нескольких часов марша поток разбивается на множество мелких ручейков:  каждое подразделение следует на свой участок. Гвардейцы, в числе которых и брянцы, должны выступать на самом ответственном участке — на Пулковские высоты. С них хорошо видны города Пушкин, Павловск, знаменитые парки, дворцы, остатки сожженных и захваченных фашистами дворцов. Внизу, под горой, пролегает вражеский «северный вал». Одним из участков этого «северного вала» и должны были овладеть гвардейцы.

Утро 15 января было хмурым и туманным. Густые облака задевали за верхушки деревьев. низко стлались над притихшей землей. В 9 часов 20 минут раздались могучие раскаты. Это ударили орудия из Кронштадта. Им вторили полевые пушки. Сотни орудий и минометов обрушили огонь и металл на вражескую сторону. Снег и земля, рогатки с проволокой, бревна и рельсы немецких траншей — все поднялось в воздух. Не было слышно отдельных залпов — сплошной грохот.

Час сорок минут гремели наши орудия. Багровое пламя в черном дыму бушевало над позициями немцев. Еще не умолкли залпы, еще рвались снаряды, когда поднялась пехота. Сержант Грек получил приказ: удержать оборонительный рубеж, отбитый у врага, пока перегруппируются наши взводы. Гитлеровцы пошли в контратаку. Грек был спокоен: он крепко верил в своего боевого друга — станковый пулемет. Ровно и четко строчил «максим». Шедшие впереди фашисты падали, но следом за ними шли другие. Осколок вражеского снаряда ранил сержанта, но отважный гвардеец не выпустил из рук гашеток пулемета.

Отбив атаку, гвардейцы во второй половине дня сами стали преследовать врага. Опять впереди был сержант Грек.

Вражеская пуля оборвала его жизнь…

На второй день боя гвардейцы продвинулись к сильно укрепленному вражескому опорному пункту — деревне Рехколово. Гитлеровцы пошли в контратаку. Во взводе, которым командовал старшина Михаил Дубровин, заменивший выбывшего из строя офицера, осталось всего девять солдат, которые могли держать оружие. Остальные были тяжело ранены. Однако гвардейцы ни на шаг нс отступили от своего рубежа.

Рядом разорвался снаряд. Дубровин почувствовал, как что-то горячее ударило в живот. Потом снова взрыв. Осколок снаряда попал в кисть правой руки. Собрав силы, он отцепил от пояса гранаты и левой рукой стал метать их в наседавших врагов. В этой схватке он погиб. Он не мог слышать, как воины его взвода ворвались в деревню Рехколово и схватились с гитлеровцами врукопашную, мстя за гибель своего нового командира.

Во время одной из схваток Сергей Белый со своим минометом пришел на помощь стрелкам. Пущенные им в цель мины уничтожили большую группу гитлеровцев. У деревни Коврово, на четвертый день боя, немецкие пулеметчики заставили нашу пехоту залечь. Командир приказал Белому уничтожить мешающие огневые точки. Одна за другой полетели мины, и вскоре два пулемета замолкли. Наши стрелки поднялись и атаковали фашистов.

Шесть суток продолжался тогда жестокий кровопролитный бой. Прорвав оборону противника на 15 километров, мы были выведены из боя. Получив пополнение, остались во втором эшелоне. 27 января героический Ленинград салютовал доблестным войскам фронта, полностью освободившим родной город от блокады. Над скованной льдом Невой, над обширным Марсовым полем, над величавым Исаакием взметнулись и скрестились лучи мощных прожекторов. В городе стало светло, как днем.

И вот ударил первый могучий залп из 324 орудий. И тотчас же в мглистое январское небо взвились красные, зеленые и белые ракеты. Впервые в Ленинграде гремел салют.

В этот час мы, гвардейцы, уходили из Ленинграда в Красное Село. Мы шли по проспектам любимого города и наблюдали этот цветущий фейерверк. Мы видели город освещенным до последней трещины в стенах. Весь в пробоинах, весь в слепых зафанеренных окнах. Наш израненный, грозный, великий Ленинград!

Ф. ЕЗЕРСКИЙ, капитан запаса.

 

Брянский рабочий. – 1974. – 17 янв.


error: Копирование запрещено!