Ответ В. Розанову: «Как и почему вас закрыли»
В №9128 «Нов<ого> Вр<емени>» В. Розанов поместил «Маленький фельетон» о том, «как и отчего нас закрыли», т. е. почему закрыли в г. Б. мужскую прогимназию, в которой автор был преподавателем пять лет. Причину закрытия В. Розанов видит в ошибочности открытия ее, в отсутствии потребности у местного населения в классическом образовании. Отсюда произошли, по мнению автора, неизбежные следствия – недостаточность учеников в прогимназии, всяческие послабления учащимся в приеме, преподавании и поведении «как бы не существовала, лишь бы существовала; потому что мы (т. е. и В. Розанов) около ее сыты». Город сознал свою ошибку и через каждый год возбуждал ходатайство о замене четырехклассной прогимназии таким же реальным училищем, но окружное начальство не хотело признать своей оплошности; так за десять лет и пустили на ветер 140 т<ысяч> р<ублей>, в том числе 30 т<ысяч> р<ублей> городских денег, «города бедного, нищенского». И город вздыхал и учителя вздыхали, и родители вздыхали. Затем приводит слова инспектора прогимназии Ивана Дементьича, как совершилось закрытие: «Так. Закрыли. Учеников не было. В четвертом классе пять учеников, а преподавателей восемь, все кандидаты университета. Во втором и третьем тоже – то пять, то шесть, тогда как в первые годы было хоть по 8, по 12, коих не стало. Каким жителям нужна была гимназия, стали отвозить прямо в губернский город, в первый класс. Это собственно составило момент невозможности дальнейшего существования».
Что город вздыхал и родители вздыхали – это понятно, но чем объяснить «вздыхание» В. Розанова и Ивана Дементьича, плач ли это кающейся Магдалины, что восемь преподавателей не могли подготовить 2-3 учеников, которые, «переходя в пятый класс губернской гимназии, переходя по уставу без экзамена, там оказывались положительно скверными и фатально оставались в пятом классе на другой год», как признается В. Розанов, или это слезы крокодиловы, которые пять лет лились В. Розановым с К°, заедая «сардинками»?
Какой бы город ни был, «наивный, ленивый», как называет Б. В. Розанов, но город не был так глуп, чтобы долго задумываться над вопросом открытия мужской ли прогимназии или четырехклассного реального училища. Прогимназия вела в гимназию, а по окончании последней дорога была открыта во все высшие учебные заведения и даже те, в которые поступали из реального училища. По окончании же реального училища путь для поступления в предназначенные высшие учебные заведения был узок и тернист: добрая половина за неимение вакантных мест оставалась за порогом храма науки. Кто из родителей может сказать и предсказать, что выйдет из него, «Фемистоклюса», дипломат ли, лингвист, инженер или юрист. Только самопознанием определяются те или другие наклонности к изучению той или другой отрасли науки, к подготовке себя к той или другой специальности для практической деятельности. Для купца и большинства смертных классицизм не нужен, но большинству нужно, чтобы сын был адвокатом, доктором, инженером и т. п., а как до этого доходят – безразлично. Ведомо только, что из гимназии дорога шире, ну и катай по широкой, а что дальше будет – сам увидишь.
Если город ходатайствовал о замене прогимназии четырехклассным реальным училищем, то не потому, что прогимназия «явно никому не нужное учебное заведение», а потому, что «законы то святы, да исполнители лихие супостаты», т. е. программа-то одинакова как в первых четырех классах гимназии, так и в четырехклассной прогимназии, а в результате ученики оказывались в гимназии «скверными и фатально оставлялись в пятом классе на второй год» до позорного случая включительно, когда «ученика нашего перевели уже из шестого класса обратно в пятый», — говорит с развязанностью фельетониста бывший преподаватель Б. прогимназии В. Розанов.
Учебники не были приноровлены к гимназии, на успехи учеников не обращалось ровно никакого внимания, родитель узнает, напр<имер>, о недопущении сына к экзамену только в конце года, в продолжение же года никаких побуждений к успешности ученика не было ни путем свиданий и объяснений с родителем, ни подачею четвертных отметок. Ну и брали ученика из прогимназии и везли в гимназию или реальное училище, где учились хорошо и успешно кончали курс. Не потому «послабления» были, что было мало учеников, а учеников было мало потому, что послабления были допущены крайние и прогимназия была распущена до невозможности.
Город Б. стоит в таких условиях, по своему населению и занимает такое место по своему географическому положению в отношении других окружающих городов, что пойди прогимназия с первого шага прямой, твердой поступью, занимайся преподаватели так, чтобы ученики успешно продолжали и оканчивали курс в гимназии, тогда ни из города, ни мимо города не было бы надобности везти сына в гимназию, тогда в прогимназии с каждым годом открывался бы новый класс и теперь мужская гимназия была бы переполнена учащимися также, как переполнена в Б. женская гимназия, как переполнены первые четыре класса среднего технического училища, в которое нынешний год за неимением вакантных мест добрая половина осталась за флагом.
Еще доказательство. В пяти верстах г. Б. имеется большой завод, правление которого несколько лет тому назад решило построить и одержать на свои средства полную гимназию и дело не осуществилось только потому, что правительство потребовало взноса слишком большого капитала, проц<ент> с которого могли бы гарантировать полное содержание полной гимназии. Непорядки и послабления послужили причиною к закрытию прогимназии; преподаватели сами похоронили ее и себя, создавши из нее пустоцвет, о чем, как житель этого города, всегда вспоминаю с болью в сердце.
Отчасти виноват и город, и земство в закрытии прогимназии, и вот почему. Если представитель города нашел для себя возможным лазить в округ и министерство с жалобой на начальника другого учебного здесь заведения, — человека хорошего и дельного, училище которого более десяти лет стояло образцово по своим выдающимся успехам и все-таки его выжили из города, то почему бы тому же представителю города не обратить внимание округа и министерства на существовавшие непорядки в прогимназии с целью упорядочения ее. Но в том и беда наша, что нам важна почетность, чтобы нам кланялись, да пятки чесали, а интересы города для таких «толстокожих» стоят в стороне. Это первая оплошность города.
Министерство не могло не обратить внимания на постепенное «таяние» прогимназии, на уменьшение в ней числа учащихся, почему и вошло к городу с предложением о закрытии ее. Город, вместо того, чтобы принять все меры и отстоять существование прогимназии, вздумал мудрствовать и решил просить правительство о замене прогимназии четырехклассым реальным училищем. Побуждения города о замене отчасти понятны; город видит, что от прогимназии толку мало, что она не оправдывается своего назначения и возложенных надежд, что такая постановка дела, судя по результатам, не годна, ну и решил заменить ее реальным училищем, рассчитывая, что при другом составе преподавателей пойдут другие порядки и, может быть, через это получится что-нибудь более дельное, чем от системы «послаблений». Но не рассчитал город другое, более важное, что с ходатайством о замене прогимназии реальным училищем он тем самым признает ненужность в городе прогимназии. В этом заключается вторая и непростительная ошибка города: земство воспользовалось постановлением думы о замене прогимназии, на этом основании оно возбудило с своей стороны ходатайство о закрытии прогимназии, как не достигающей своей цели, поэтому и ежегодный расход земства на прогимназию в пять тысяч рублей считает непроизводительным. Получив ходатайство города о замене прогимназии и ходатайство земства о закрытии прогимназии без всякой замены другим училищем, министерство закрыло прогимназию, не открыв реального училища. Очевидно, город «опростоволосился», а земство сыграло незавидную роль. При открытии прогимназии во главе земского собрания стояли люди с более правильными взглядами на просветительные задачи города; они смотрели на город, как на земскую единицу, как на плательщика земству десятка тысяч рублей в год, поэтому считали нравственно обязанными поддержать город в открытии прогимназии, в чем видели, конечно, и пользу уезда. На этом основании решено было ежегодно платить на содержание прогимназии по 5 тыс. рублей в год, да на постройку здания было отчислено 25 тыс. руб.
Новое земское собрание, как мы видели, совсем иначе отнеслось к просветительным задачам города. И фельетон В. Розанова, и деятельности преподавателей прогимназии, и поступок по отношению к ней города и земства – все это невольно напоминает нам тот сказочный:
У лукоморья дуб зеленый,
Златая цепь на дубе том,
И днем, и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом.
Идет направо – песнь заводит,
Налево – сказку говорит…
Но довольно…
Воздуху больше и света, света и воздуху!..
Житель.