МЕСТНАЯ ХРОНИКА.

— Г. начальником губернии издано следующее объявление: за первые две трети текущего года крестьянами вверенной мне губернии внесена лишь малая часть земских и казенных податей,  а некоторые деревни и вовсе еще не приступили к уплате числящихся за ними недоимок и оклада казенных и земских сборов. Принимая во внимание, что в течение этого же времени по губернии выпито казенного вина на сумму 1.290.000 рублей более, чем в прошлом году, становится ясным, что не безденежье заставляет крестьян уклоняться от уплаты податей. Вследствие неуплаты земских сборов, всецело назначенных на удовлетворение потребностей самого населения, приходит в расстройство земское хозяйство; является полная невозможность поддерживать школы, врачебные пункты, дороги, производить уплату пожарной страховки погорельцам и т. п. Дальнейшее уклонение от уплаты податей терпимо более не будет. Мною отдано приказание должностным лицам, взимающим земские и казенные подати, строго применять все законные меры взыскания, а по отношению к особо упорствующим селениям мною будут приняты решительные способы принудительного взыскания. Пусть население знает, что настоящее мое обращение к нему делается для его же пользы: — в предупреждение крутых, но необходимых мер, которые я вынужден буду применять к упорствующим неплательщикам.

— В редакцию поступило в пользу политических ссыльных от рабочих снарядной маст<ерской> — Н. Ф. 50 к., Я.В. – 50 к., П. С. – 1 руб., Ж. 1 руб., Ш – 50 к., А. п. 30 коп. Итого 3 руб. 80 коп. А вместе с поступившими (см №24 «Бр<янской> ж<изни>» — 6 руб. 80 коп.

— Помощник пристава 1 части гор<ода> Брянска, г. Савинов, переводится в г. Ливны Орловской губ<ернии>.

— Вчера вечером группа молодых людей в центре города занялась особой забавой – вымазыванием дверей и стен домовладельцев возле земской уездной управы. Так дегтем вымазаны колонны и двери квартиры предводителя дворянства князя В. В. Тенишева, дом Н. Н. Лукашова. Цель подобной проделки не выяснена. По этому поводу – вызывались городовые – старший и постовой возле управы.

— Епископ Серафим Орловский и Севский обратился в своих духовных и др<угих> светских периодических изданиях с воззванием о помощи духовенству в деревнях и селах, постигнутых полным неурожаем и голодовкой.

— В аптекарском магазине г. Кремера, в Привокзальной слободе Риго-Орл<овской> ж<елезной> д<ороги>, является на днях жандарм и подавая завернутую коробочку, заявляет, что произошло недоразумение ввиду того, что лекарство выдано не соответствующее рецепту. Г. Кремер, развернув коробочку и открыв в ней мазь черного цвета, вложенную в бумажке для порошков, заявил, что это не его лекарство. Оказалось, что это проделка аптекарского магазина г. В., который желая, по-видимому, подложить свинью соседу, опустил по адресованному к Кремеру, но случайно попавшему к нему рецепту, какой-то гадости с надписью на коробке «сало», странная «шутка», которая вредно может отозваться на здоровье людей, ни в чем не повинных.

— Нам передают, что медицинская помощь на ст. Брянск при Полесских ж<елезеных> д<орогах> поставлена так: сначала можно умереть, а потом явится медицинская помощь. Порядок дела таков: служащий заболевший имеет право требовать доктора только до 12 ч. дня. А если он заболел вечером, то может требовать доктора только на следующий день. При всем этом нужно иметь в руках пресловутый паспорт – бюллетень, подписанный прямым железнодорожным начальством, которое принимает служащих тоже до 12 часов дня. Прием на квартире не желателен и не дозволен. Не дурно обставлена эта медицинская «помощь».

— В общественном собрании служащ<их> Полесских ж<елезных> д<орог> и друг<их> все более и более проявляется особая деятельность на почве азартных карточных игр. Много здесь можно встретить несчастных, проигрывающих последние заработанные гроши. Не раз об этом сообщалось в печати, но начальство это, по-видимому, поощряет. Оно отчасти понятно. «Пусть-де играют – в политику меньше будут соваться, а от нищеты – и забастовок не вздумают».

— За последние дни в земстве замечается усиленное передвижение мест служб земских народных учителей. Человек около десяти уволилось. Уволились: учитель Коростовского сельского народн<ого> училища Дизертинский, учительница Кабаличского сельского училища г. Митропольская, уч<ительни>ца Городищенского уч<илища> г. Мальцева, с переводом   с 1 сентября  в Бежицу. На место г. Мальцевой поступила г. Бунина – бывшая сестра милосердия в Русско-японскую войну. Из Алешенского училища А. С. Крупецков в г. Брянск учителем третьего приходского училища, [из]Теменичского учил<ища> выбыла уч<ительни>ца г. Кутепова, поступила на фельдшерские курсы, Бацкинского училища учительница г. Никольская – уволилась. Учительница с. Дятьковичи г. Щербова уволена по болезни на первую половину учебного года. К предстоящему земскому собр<анию> внесен доклад Брянской земской уп<ра>вы о выдаче г. Щербовой жалования за время полугодичного отпуска по болезни.

— Некоторым из воспитанниц Брянской женской гимназии отказано в ходатайствах о занятии должностей учительниц сельских школа, в виду политической неблагонадежности.

 

ОБЛАСТНОЙ ОТДЕЛ.

Мальцовская ж<елезная> д<орога>.

 23 августа  вечерним поездом, шедшим из Радицы в Дятьково, между станциями Доманово и Боровка производился «контроль» пассажирских билетов при посредстве казацкий нагаек… Четыре казака с винтовками, разыскивая «безбилетных», шли по вагонам, цепляя пассажиров ногами и не затворяя дверей, причем грубили даже на замечания пассажиров второго класса. Наконец, одного безбилетного «поймали» по указанию кондуктора на площадке вагона, избили и скинули с поезда: другого скинули с крыши вагона. Возмущенные таким контролем крестьяне-пассажиры пошли заявить начальнику станции Боровка. Там их встретили и проводили нагайками. Попробовал было один из пассажиров техник Котомин заметить начальнику станции, что сбрасывать с поезда людей безбожно. Тогда казаки пристали к Котомину с вопросом: «кто ты такой?»… А когда Котомин сказал, что он техник такой-то, то казаки набросились на гего со словами: «а, ученый!» — и избили…

 

Карачевский уезд.

 27  августа , в воскресенье, двое карачевских учащихся отправились в гости к знакомому крестьянину Н–ну в село Вайково Хотынецкой волости. Войдя в село, они спросили у встретившейся женщины, как поближе пройти к дому Н–ва. Женщина указала и они пошли. Навстречу им показался стражник, заподозривший, что это люди «недобрые». Узнав у женщины, кого они спрашивали, стражник пустился догонять молодых людей.

— Стой! – загремел он. — Вы что за люди и куда идете?!

— А вам какое дело? — отвечали путники. — Вас это не касается!

— Как не касается… я полицейский чин! Куда-нибудь вы идете?

— Да, мы гуляем и идем, куда нужно…

— Ну, так ваши документы покажите!

— Документов у нас нет.

— Так откуда же вы?

— Мы – карачевцы.

— Куда же вы шли?

— Это опять вас не касается.

— А!!! Ну тогда я вас арестую!

— За что?

— За то, что у вас нет документов и потом – куда вы шли? Я ведь знаю, куда. К Н–ну.. А?

И страж порядка пошел громить молодых людей.

— Как это вас не касается, нет касается… Н– н! Он у нас на подозрении… Небось, так к нему не пойдете, идемте назад!

— Куда идти то? — в недоумении спросили «арестанты».

— В волость… Ну ты! Прыгай через ров, прыгай другой… да не расходись! — командовал стражник дорогой.

Вдруг один из арестантов опустил руку в карман… «Не револьвер ли?» И стражник, как тигр, вцепился в рукава «арестанта», но там, к счастью, кроме платка да кошелька, ничего не оказалось Произведен был подробный обыск.

Наконец, дошли до Хотынца и предстали перед грозными очами урядника. Начался тот же допрос…, но отвечал больше стражник. Заявив, что он урядник, полицейский агент, представитель власти, урядник приказал их снова обыскать. Начался еще обыск… С торежством был отобран листок, отрывок из «Нивы» — «Письмо принцессы к принцу, заключенному в тюрьму»; также были отобраны ручки, карандаши, кошельки и платки. После обыска один из пленников стал ходить по передней. Это взорвало урядника.

— Тч што это из себя барина-то корчишь? — заорал он. — Не большой господин, ишь, гулять вздумал… Стой, ни с места!!!

Стражник тоже орал, считая нужным вторить начальству…

— С вами мы умеем справляться, — продолжал урядник. Вон, видишь, у нас есть против вас…, — орал он, указывая на висевший на стенке револьвер…

Затем, сняв его со стены и вынув из кобуры, прокричал:

— Вы не очень-то храбритесь… Вот у меня порядок и закон… раз…два… и готово!!!

После тщательного допроса путников посадили в кутузку.

Нашелся, однако, знакомый телеграфист, который поручился за них. Тогда урядник сказал ученикам напутственное слово и отпустил их на свободу. Вещи были возвращены им обратно, «конфискованы» были только листок, принятый за прокламацию и носовой платок… Так-то стало опасно ходить по гостям.